Граница горных вил
Шрифт:
— Нет, я не обижаюсь, — кивнула Таня с насмешливой улыбкой.
— Ну, тогда до встречи. И удачи вам, — улыбнулся в ответ Андре и повернулся к Саньке:
— Видишь впереди спуск к воде? Бежим.
Схватил ее за руку, и они бросились туда, где то ли мелькнул, то ли померещился в тумане еще один кораблик, не такой, как остальные. Хотя почему не такой? Кораблик как кораблик, только флаг над ним был уж очень интересный: на зеленом поле белая коза, стоящая, как геральдический лев.
Погоня была очень недолгой, поскольку, несмотря на все невзгоды, Андре и Санька бегали, как прежде: как ветер, а не «как стадо бегемотов». А именно так, по определению Андре, затопали их преследователи. О том, решились ли эти последние открыть
Кораблик-то растаял, но те, кто остался на набережной, были видны с него четко и ясно — как в перевернутый бинокль. На первом плане, у самой воды, — герои в штатском. Выше — толпа школьников, растерянно вертевшихся во все стороны, чтобы увидеть то главное, что уже никак нельзя было увидеть, — уплывающий кораблик с беглецами. Среди школьников — такие же растерянные взрослые, которые, кажется, вообще не поняли, что же произошло. Отдельной маленькой группой у парапета сгрудились «белые вороны» и махали руками вслед невидимому кораблю.
Санька стояла у борта, смотрела на них и тихо плакала.
— Не надо, — утешал ее Андре. — Мы еще украдем твоих детей — если они, конечно, захотят.
— Я сам за ними зайду, барышня, — кивнул седоусый капитан. — Как только начнут бродить по набережной и тосковать, так тут же и явлюсь.
— Я не о том, — ответила им Санька.
— Понятно, — сказал капитан и кивнул Андре: — Забери-ка свою барышню в кают-компанию. Вас там покормят завтраком. Порция доброй овсянки — и все как рукой снимет.
«Зеленая коза» принадлежала, строго говоря, не нашему королевству, а соседнему. На Балтике подвизались кораблики из Шотландии, Ирландии, Уэльса — не видимых, а легендарных, разумеется. Само название этой посудины говорило за себя — со всеми его сказочными корнями и алогичным юмором детских стихов. Соответственно, и пассажиров они доставляли не к берегам Средиземного моря, а к своим родным северо-западным суровым берегам. Такие уж это кораблики.
Море, как всегда в это время года, было неприветливым и неспокойным, но на «голландцах» не качает, лишь очень клонит в сон. Ребята почти всю дорогу (трое суток) провели в странном блаженном полузабытьи. Потом они вспоминали, что совсем не все время спали, что вечерами в кают-компании собиралось замечательное общество. Там по стенам поблескивали под стеклом старинные карты и приборы, а лампы высвечивали мягким светом небольшие теплые круги: то часть стола, то фрагмент кресла, то тяжелую штору с кистями, прикрывавшую иллюминатор. В кают-компании играли на волынке и на клавикордах, пели хором и рассказывали удивительные истории. И хоть никто не сомневался, что все это было на самом деле, у ребят осталось ощущение, что плаванье на «Зеленой козе» им приснилось, причем обоим сразу. Вот такой счастливый сон. Они утверждали, что «Коза» даже менялась в ходе плаванья: то становилась небольшим современным теплоходиком, а то серьезным крылатым парусником, правда, под белыми парусами.
Реальным показался только последний эпизод их плаванья, когда корабль прошел вдоль грозного прибоя, взлетавшего до небес и рушившегося на дикие скалы, и легкой тенью проскользнул в небольшую закрытую бухту. Там была пристань, выше — деревушка, всего-то пять каменных домиков.
Одной из замечательных особенностей «голландцев» является
Рюкзачки были укомплектованы с запасом, на случай, если до самого нашего пограничья ребята не встретят никакого жилья. Капитан «Зеленой козы», взвесив Санькин рюкзак, остался недоволен. Он сам донес его до дома, куда определил ребят на ночлег, и очень советовал добыть какого-нибудь вьючного помощника, но ничего не получилось: в селенье не нашлось лишнего ишака, значит, помощник ребятам и не полагался.
— Я сильная, — сказала Санька, — я вполне могу нести такой рюкзак.
— Сильная, сильная… — проворчал капитан. — Барышням надо на балах танцевать, а не по горам с рюкзаками бродить.
Рюкзак Андре он тоже взвесил и пришел к выводу, что груз разложен правильно. Но все равно не удержался от нравоучительных напутствий:
— Идите осторожно, не спешите. Некуда вам спешить. Я передал в открытом море на ваш катер, что с вами все в порядке и чтобы вас встречали. Ты только не давай барышне сильно уставать. Привалы делай, как заметишь, что ей трудно. А то она лишний раз не пожалуется… Досталось ей, сразу видно.
Андре кивнул.
— Тебе тоже досталось, но я вот что тебе скажу… Я всякого повидал на своем веку и теперь точно знаю: легче пять раз пережить наши… этакие, особенные неприятности, чем просто жить в этом их большом мире. Тем более твоей красавице. Она ведь не оттуда родом. Ты это знаешь?
— Догадываюсь.
— Чего уж тут догадываться? Это сразу видно. Так что смотри, не отпускай ее больше болтаться невесть где.
«Коза» исчезла незаметно, по-английски. Была — и вдруг растаяла в вечерних сумерках. В маленьком доме было празднично, уютно и тепло. Везде висели гирлянды остролиста и омелы: накануне наступило Рождество. В этой глухой валлийской деревушке от века не слыхали о григорианском календаре и праздновали Рождество по юлианскому — 7-го января. Церковь находилась в соседнем селе (это не близко). Народ ходил туда на ночную службу, днем вернулся, а к вечеру уже веселился вовсю. Ребят позвали к ужину и рассказали им, как выйти на тропу, идущую вдоль Круга, и какие на этой тропе подстерегают опасности. В приморской деревушке дорогу на восток не считали приятной прогулкой. Кроме понятных и естественных предупреждений об оползнях и камнепадах в словах местных жителей звучала еще некая опаска, к которой Санька и Андре прислушались с достаточным вниманием: они-то знали, что сказки об опасности на пустом месте не возникают.
— А что там происходит? — выпытывал Андре.
— Да кто ж его знает? Пошел один из соседней деревни и пропал. Может, заблудился, может, со скалы сорвался. А вот рассказывали у нас и раньше, что люди в этих местах пропадают. Да…
Ребята не смогли определить, были ли это отголоски Альберовых фамильных художеств или какая-нибудь неведомая местная напасть. На всякий случай они решили принять меры предосторожности. Во-первых, щит не отключать, но колпак не ставить: по колпаку какой-нибудь чересчур знающий злодей мог бы их выследить даже издалека. Во-вторых, выбирать места для стоянок так, чтобы они были отовсюду закрыты и костер не бросался в глаза. А в-третьих, разделить ночь на стражи и по очереди бодрствовать, чтобы беда не застала их врасплох.