Граница смерти
Шрифт:
Трэвен переключился на нормальное зрение, остановился и поднял пистолет. Як был одет во все черное, верхнюю часть лица закрывал капюшон, а рот и подбородок – черный шарф. Голова курьера в согнутой руке слепо сверкала белками глаз, озадаченная гримаса искажала окровавленный рот.
Со стороны улицы послышались автоматные очереди, и минивэн, описанный Альварецом, с ревом ворвался в переулок и остановился. Боковая дверца распахнулась, и оттуда выглянул человек, зовущий яка к машине. Снова прогремели выстрелы, и человек вывалился из минивэна на мостовую.
Як вздрогнул – он
В следующее мгновение Альварец, сидевший за рулем тяжелого полицейского транспортера, ударил сзади по минивэну и развернул его боком к себе. Загудели сервомоторы, из передней части транспортера выдвинулись ножи, пробили тонкую броню минивэна и удержали его на месте, несмотря на то, что задние колеса машины гангстеров бешено вращались. Тут же в переулок вбежали остальные члены оперативной группы, и Трэвен услышал шум голосов – это Ковальски расставлял их по местам.
Як повернулся, пытаясь скрыться в переулке.
Трэвен встал у него на пути, сжимая обеими руками рукоятку СИГ/Зауэра.
– И не думай бежать, – негромко произнес он.
Як медленно выпрямился, держа меч в побелевшей от напряжения руке.
– Трэвен. – Его голос звучал тихо и бесстрастно, но совсем не как у человека, готового сдаться. – Меня предупреждали о тебе.
– Правильно сделали. – Трэвен не двигался. Дуло десятимиллиметрового пистолета замерло, направленное в грудь яка. У того под одеждой, несомненно, кевларовый бронежилет, однако удары разрывных пуль все равно опрокинут его на спину, а тем временем Трэвен успеет выстрелить в голову.
Возле минивэна кипела схватка. Яки, находившиеся внутри, не собирались сдаваться полиции. Слышался рев сирен все новых и новых полицейских патрулей, прибывающих к месту схватки.
– Мне также сказали, что ты – благородный человек, – продолжал як. Он медленно наклонился вперед, поставил отрубленную голову курьера на мостовую лицом к Трэвену, затем выпрямился и достал второй меч из ножен за спиной. – Ты стоишь у меня на пути, и мы оба стремимся получить один и тот же приз. – Як сдернул черную маску. Улыбающееся лицо, казалось, ничем не угрожало детективу.
Трэвен не отводил пистолет от цели.
– Предлагаю тебе поединок, Трэвен-сан, – произнес як и бросил Трэвену меч, который упал рядом с ним. – Ты хорошо владеешь мечом. Решим дело в честном поединке. Добыча достанется победителю. – Он взялся обеими руками за рукоятку меча и медленно направился к полицейскому, опустив вниз острие. Его глаза были черными и бесстрастными.
На лице Трэвена появилась мрачная улыбка.
– Хотя я и простой коп из Техаса, приятель, но это не означает, что я родился с комплексом неполноценности и мне нужно доказывать свою мужественность, рискуя при этом жизнью. – Он поднял пистолет и застрелил яка выстрелом в голову.
4
– Эй, Мик! – крикнул Ковальски из толпы, окружившей минивэн, все еще висевший на выдвинутых ножах полицейского бронетранспортера. – Я всегда считал, что ты на голову выше всех в нашем деле, но никогда не думал, что тебе захочется носить ее в руках.
Трэвен пожал
Полицейские патрули Далласа окружили кольцом место схватки. Рядом с первым трупом, выпавшим из минивэна, лежали еще два. Четыре оставшихся в живых бандита стояли с поднятыми руками лицом к машине – им надевали наручники и зачитывали их права, как это предписывает делать при аресте закон. На припаркованных рядом патрульных автомобилях мигали синие маячки, поблизости остановились две пожарные машины. Вокруг собрались зеваки, прижимаясь к кольцу полицейских и пытаясь получше рассмотреть, что происходит. Автомобили прессы и телевидения расположились чуть в стороне. Выдвинутые консоли для съемочных камер и телескопические восьмидесятифутовые антенны сразу выделяли их среди остальных.
– Кто-нибудь из наших пострадал? – спросил Трэвен.
Ковальски отрицательно покачал головой:
– Альварец утверждает, что ударился коленом, когда врезался в машину наркомафии. Думаю, он надеется получить двухдневный отпуск по ранению. У него все еще продолжается медовый месяц – разумеется, когда ты не проводишь полуночные операции.
– Чеймберс?
– Никаких сведений.
Трэвен передал Ковальски голову курьера. Высокий детектив поднял ее вверх.
– Эй, Альварец, тебе не требуется еще одна голова? Альварец ответил непристойным жестом, продолжая обыскивать стоящего перед ним задержанного. Пистолет в руке полицейского, упирающийся дулом в шею бандита, даже не дрогнул.
Сверху на них обрушился поток воздуха, разметающий в стороны обрывки газет и прочий мусор. Спасательный вертолет пролетел над крышами домов, направляясь в сторону больницы Тонагавы: именно эта фирма обеспечивала медицинское страхование полицейских Далласа.
Ковальски опустил отрубленную голову в пластмассовую сумку, предназначенную для хранения вещественных доказательств, и завязал прочным узлом.
– Нужно, чтобы извлечением микрокристалла памяти занялся Зензо, – произнес Трэвен, подходя к минивэну. – Заполни бланк и пошли голову ему.
– Ясно.
– Если головы коснется кто-нибудь другой, я ему пальцы переломаю. Передай это техникам в лаборатории. – Трэвен взглянул на мешки, кокаин из которых просыпался на пол машины. Один из ножей полицейского бронетранспортера, глубоко вонзившийся в борт минивэна, причинил тут немалый ущерб. Заметив, что на него направлены камеры репортеров, Трэвен сунул руки в карманы плаща, не желая показывать кровь на руках. Впрочем, они уже все успели рассмотреть. Жаль, потому что его репутация не нуждалась в дополнительной рекламе.
– Что они везли?
– Кокаин, – ответил Ковальски. – Крупную партию. – Он лизнул палец и коснулся им желтовато-белого порошка. – Хочешь убедиться, как принято показывать в кинофильмах?
– И рискнуть загнуться, если эти клоуны смешали его со стрихнином? – Трэвен взглянул на своего помощника и улыбнулся. На этот раз улыбка была почти искренней. – Надеешься, что сможешь представить дело так, будто я принял слишком большую дозу наркотика?