Граница тьмы

Айсли Марго

Я со злостью ударила кулаком по подоконнику, оставив в снегу отпечаток руки.

Сквозь густой снег смутно проглядывали огни города. Яркие в центре, они почти исчезали к окраине. Город почти замело, и в иных местах сугробы доходили даже до крыш. Я очень любила зиму. Когда-то раньше. Теперь мне казалось, что той беззаботной жизни и не было, будто это воспоминания из чужих видений, будто это было и вовсе не со мной.

Я не понимала ту девочку, которая радовалась простым вещам. Раньше она бы с сестрой тайком пробралась бы ночью в сад, и они бродили бы по заснеженному лабиринту, завороженные красотой вокруг. Она бы снова представляла, как путешествует и посещает

новые места. Её бы очень порадовали горячие пирожки из любимой пекарни, новое платье, интересная сплетня ни о чём. Но той девочки уже и нет. Не осталось ни мечтаний, ни желаний, я не чувствовала ничего, кроме тоски, боли и пустоты. Каждый день я не знала, зачем вставала, вся эта учёба… ради чего? Не за что бороться, не за кого. Меня то и дело хотят убить, я всем мешаю просто даже своим существованием. Умри я тогда на площади, всё было бы значительно проще, в моей жизни не было бы столько боли.

Я наклонилась и посмотрела вниз. Так высоко. Стоило просто шагнуть, и всё бы кончилось. Интересно, что он почувствовал бы в этот момент? Если бы что-то почувствовал…

— Можно? — робко спросила Ния.

Я вздрогнула от неожиданности.

— Как ты нашла меня? — не оборачиваясь, глухо спросила я.

— Стража сказала, где ты.

Она тихо подошла и встала рядом, разглядывая спящий заснеженный город.

— Винсент сожалеет, что сказал так. Он же не знал, что тебе пришлось пережить такой ужас… — неуверенно начала она.

— Мне всё равно, — резко прервала её я, — что там чувствует Винсент. Единственная причина, по которой он мне помогал и помогает сейчас — это деньги и обещанные мамой земли. Так что более его мнение меня не интересует, хватит.

Подруга помолчала, теребя рукав мантии.

— Извини, Амелия, мне правда очень жаль.

— Многие мечтали бы оказаться на моём месте, — хмыкнула я, — ещё бы, принцесса, дворец, богатство! Только вот у меня нет никакого выбора. Всю жизнь за меня решают, что я должна говорить, как выглядеть, что делать, с кем общаться. Вся моя жизнь была выбрана за меня не мной. Самый дорогой человек убит на моих глазах, оставив после себя лишь мраморную табличку с буквами. На меня открывают охоту неизвестные мне люди. Меня похищают и избивают, пытаются изнасиловать и убить. Я чудом выжила. А по приезду оказывается, что я всё делала не так! Я поступила как глупая девочка, и вообще мне всё показалось. Но теперь-то меня наставят на путь истинный, выдав ворох очередных распоряжений. И в конце концов, теперь запрещают мне думать и чувствовать, вдалбливая собственные взгляды! И от кого я в том числе это слышу? От человека, которого я считала другом. Да провались пропадом эта корона и статус! Но знаешь? Даже этого выбора у меня нет. У меня вообще ничего и никого нет.

Рыжая смотрела на меня расширенными от ужаса глазами и не знала, что сказать. Я уже пожалела, что сорвалась на неё, она ведь не желала мне ничего плохого.

— Прости, что наговорила тебе всё это, ты же не виновата, — глухо сказала я, обняв себя руками.

Злость быстро уходила, сменяясь грустью, моей постоянной спутницей последних недель.

— Амелия, я вижу, что тебя что-то гнетёт. Что произошло? Что-то очень плохое?

Обычно весёлая и беспечная Ния видела и чувствовала всё, что я старалась скрыть даже от себя. Она смотрела на меня тревожным взглядом и ждала, но я не могла ей сказать. Я отвернулась от неё и снова уставилась на падающий снег.

— Поговори со мной, — подошла она и легонько взяла меня за руку, — я же вижу, как тебе плохо, но я не могу помочь, пока ты молчишь. Дело же не только в родителях, да?

Я кивнула.

—

С тобой что-то случилось, когда ты была в поместье?

Не сразу, но я тоже кивнула. Ния закусила губу и некоторое время молчала.

— Дело в этом вампире, да? Он тебя обидел? Сделал тебе больно?

— Очень, — прошептала я и всхлипнула, а по щекам покатились плохо сдерживаемые слёзы, — настолько, что не хочется жить.

— Ох, Амелия, — Ния протянула руки и обняла меня, а я уткнулась ей в плечо и уже не могла сдержать рвущуюся наружу боль.

— Я так люблю его, — всхлипнула я, но не смогла продолжить, слова застряли в горле плотным комком.

Ния крепко обняла меня и гладила по голове, пока я плакала, не в силах остановиться. А когда слёзы кончились, то предложила вернуться в комнату и поговорить. Я рассказывала и рассказывала, а рыжая внимательно слушала, не перебивая, но когда я договорила до конца, то поняла, что не хочу об этом говорить. У меня просто не было сил. Она не поможет мне, никто не поможет. Я отвернулась к стенке и больше не откликалась, и Ния просто легла рядом и обняла меня, ничего не говоря.

Винсент больше со мной не разговаривал, хотя явно хотел многое сказать. Но под серьёзным взглядом подруги решил этого не делать. Аарон занял нейтральную позицию, сказав, что мы многого не знаем, а потому не стоит делать поспешных выводов, и на том ему спасибо. А вот Ирмис сверлила меня взглядом все чары, прорицание и гербологию. Когда, наконец я пришла в комнату, прорицательница закрыла дверь на замок, и уставилась на меня. Ния резко заинтересовалась учебником по чарам, закрыв лицо толстым фолиантом.

— Скажи мне, ради всех Богов, что Ния тебя не так поняла, — выпалила Ирмис.

Я метнула недовольный взгляд на рыжую, но та развела руками, извиняясь.

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — пробубнила я, плюхнувшись на кровать.

— Ой ли, — сгримасничала она, усаживаясь рядом, — кто он? Тот самый?

— Не понимаю, какое это имеет значение, и вообще почему мы об этом говорим, — уставилась я в потолок, всем своим видом показывая, что не хочу продолжать разговор.

— Не хочу читать тебе лекцию по безопасности, но ты с ума сошла? Амелия, это же высший вампир! Что такого случилось, что такая милая правильная девушка влюбилась в опаснейшее существо? — воскликнула она так громко, что я побоялась, не услышали ли стражники.

— По-моему, я слышу слова Винса.

— И он в чём-то прав.

Я сверкнула глазами, но она даже и ухом не повела.

— Вас это не касается.

— Очень даже касается, если тебе плохо. А тебе явно плохо. Думаешь, мы не видим, какая ты вернулась? Мы то головы сломали, раздумывая, что там с тобой произошло, и почему ты мучаешь себя изо дня в день, изводя этими книгами до самого утра. А ты… Единственное, что мы хотим — это помочь, пойми!

— И как же вы мне поможете? Мы тут вроде бы все знаем, что моя жизнь мне не принадлежит. А если бы и так, то меня всё равно никто там не ждёт. Так что и проблемы нет.

Девочки переглянулись.

— Амелия…

— Довольно! — оборвала я, — не хочу больше об этом говорить. Я ему не нужна, он ясно дал это понять. Мне так больно, что хочется вырвать из груди сердце, лишь бы ничего не чувствовать. Как ты мне поможешь? Лекциями по безопасности? Да лучше б он меня убил.

— Не говори так, — ужаснулась подруга.

— Хватит! Эта тема закрыта.

Встретив мой решительный взгляд, Ирмис покачала головой и удалилась из комнаты.

— А ты говорила, что у нас с Винсом большая разница в возрасте — пятнадцать лет, а сама-то… — донеслось из-за книги.