Граница вечности
Шрифт:
В том же ряду сидели родители Иви, а также ее бабушка Этель Леквиз. Отсутствовал лишь Дейв, поскольку их группа в тот день выступала.
Поднялся занавес. В пьесе речь шла о судебной драме. Джаспер слушал, как Иви разучивала роль, и знал, что третье в отделении действие происходит в зале суда, а начинается оно в адвокатской конторе. Иви, играющая роль дочери адвоката, появилась в середине первого акта в сцене спора со своим отцом.
Джаспера поразила уверенность и убедительность, с которой играла Иви. Он должен был все время напоминать себе, что она всего лишь
Потом что-то произошло.
Люди начали перешептываться.
Сначала артисты на сцене не замечали этого. Джаспер огляделся вокруг, думая, что кому-то стало плохо, но он не заметил ничего такого, что могло стать причиной приглушенных разговоров. На другой стороне зала двое зрителей поднялись со своих мест и вышли вместе с третьим человеком, который, как казалось, вызвал их. Сидящий рядом с Джаспером Хэнк прошипел:
— Да заткнутся ли наконец эти уроды?
Через минуту от мастерской игры Иви не осталось и следа, и, как понял Джаспер, она осознала: что-то случилось. Она пыталась привлечь внимание зрителей большей театральностью: стала говорить громче, с надрывом, ходила по сцене и жестикулировала. Это было очень смело, и Джаспер стал восхищаться ею еще больше, но ее старания не дали никакого эффекта. Шепот усилился до гула, а затем и до гомона.
Хэнк встал, повернулся назад и закричал сидящим позади него людям:
— Эй, вы все, замолчать можете?
На сцене Иви начала сбиваться:
— Подумайте, что эта женщина… Подумайте, что пережила эта женщина… Как страдала…
Пожилой актер, игравший роль отца-адвоката, встал из-за стола и сказал: «Успокойся, успокойся, дорогая». Эта реплика могла быть и не быть в тексте. Он вышел на авансцену, где стояла Иви, и обнял ее за плечи. Потом он повернулся и, жмурясь от света рампы, обратился прямо к публике сочным баритоном, которым прославился:
— Дамы и господа! Может ли кто-нибудь из вас сказать нам, что произошло?
* * *
Ребекка Гельд торопилась. Она пришла с работы с Берндом, приготовила им обоим ужин и собралась идти на заседание, пока Бернд убирал со стола. Ее недавно избрали членом парламента Гамбурга, она стала одной из растущего числа женщин в законодательном органе города-государства.
— Я побегу. Ты не возражаешь? — спросила она у Бернда.
Он развернулся на своем кресле-каталке лицом к ней.
— Никогда ни от чего не отказывайся ради меня, — сказал он. — Ничем не жертвуй. Никогда не говори, что ты не можешь куда-нибудь идти или что-нибудь делать, потому что ты должна ухаживать за своим мужем-калекой. Я хочу, чтобы ты жила полной жизнью, о которой мечтала. Тогда ты будешь счастлива, тогда ты не покинешь меня и будешь, как и прежде, любить меня.
Ребекка задала вопрос больше из вежливости, но Бернд явно думал
— Ты так добр, — сказала она. — Ты как Вернер, мой отчим. Ты сильный. И ты, должно быть, прав, потому что я в самом деле люблю тебя, и сейчас больше, чем когда-либо.
— Коль скоро ты упомянула о Вернере, что ты думаешь о письме Карлы? — спросил он.
Вся переписка в Восточной Германии подлежала просмотру тайной полицией. Отправителя могли посадить за дезинформацию, особенно в письмах на Запад. Любое упоминание о трудностях, дефиците, безработице или тайной полиции могло обернуться неприятностями. Поэтому Карла писала намеками.
— Она пишет, что теперь Каролин живет с ней и Вернером, — ответила Ребекка. — Так что мы можем предположить, что бедную девочку выгнали родители, вероятно, под давлением Штази, может быть, самого Ганса.
— Видно, мстительность этого человека никак не уймешь, — заметил Бернд.
— Так или иначе, Каролин подружилась с Лили, которой почти пятнадцать лет, а в это время девушки проявляют интерес к беременности. А будущая мама получит кучу советов от бабушки Мод. Так что этот дом будет надежным пристанищем для Каролин, каким он был для меня, когда погибли мои родители.
Бернд кивнул.
— Тебе не хочется вернуться к своим корням? — спросил он. — Ты никогда не говорила, что ты еврейка.
Она покачала головой:
— Мои родители были людьми светскими. Я знаю, что Вальтер и Мод ходили в церковь, но Карла отвыкла от этого, и для меня религия ничего не значила. И национальная принадлежность быстро забывается. Я хочу чтить память моих родителей, трудясь на Демократию и свободу во всей Германии, Восточной и Западной. — Она иронично улыбнулась. — Извини, что я произнесла целую речь. Мне бы приберечь ее для парламента Они взяла свой портфель с бумагами для заседания.
Бернд посмотрел на часы.
— Послушай новости, прежде чем идти. Вдруг там есть, что тебе нужно знать.
Ребекка включила телевизор. Как раз начали передавать последние известия. Диктор сказал: «Американский президент Джон Кеннеди был застрелен сегодня в Далласе, штат Техас».
— Какой ужас! — почти вскрикнула Ребекка.
«Молодой президент и его жена Жаклин ехали по городу в открытой машине, когда в него выстрелили несколько раз из винтовки. Несколькими минутами позже он был объявлен умершим в местной больнице».
— Бедная жена, — сказала Ребекка. — Бедные дети.
«Вице-президент Линдон Джонсон, следовавший в кортеже, якобы возвращается в Вашингтон, чтобы приступить к обязанностям президента».
— Кеннеди был защитником Западного Берлина, — с горечью проговорила Ребекка. — Он сказал: «Я — берлинец». Он поддерживал нас.
— Что верно, то верно, — сказал Бернд.
— Что с нами теперь будет?
***
— Я сделала ужасную ошибку, — сказала Каролин Лили, сидя на кухне в доме в центре Берлина. — Мне нужно было ехать с Валли. Ты не нальешь мне горячей воды в грелку? У меня снова разболелась спина.