Граница вечности
Шрифт:
Мисс Причард сработала хорошо, и в Международном аэропорту Хопкинса его ждала машина, на которой его довезли до лесистого пригорода, расположенного недалеко от аэропорта. В начале восьмого машина въехала на подъездную дорожку большого, но скромного на вид загородного дома. Дейв подошел к входу и позвонил.
Он немного нервничал.
Открывать дверь вышел сам Уортон в сером свитере с вырезом в виде буквы «V» и широких брюках.
— Дейв Уильямс? — удивился он. — Какими судьбами?
— Добрый вечер, мистер Уортон, — сказал Дейв. —
Совладав со своим удивлением, Уортон даже обрадовался.
— Входите, — проговорил он. — Познакомьтесь с моей семьей.
Уортон провел Дейва в столовую. Как оказалось, семья заканчивала ужинать. У Уортона была миловидная жена тридцати с лишним лет, шестнадцатилетняя дочь и прыщеватый сын на два года младше сестры.
— У нас нежданный гость, — объявил Уортон. — Это мистер Дейв Уильямс из ансамбля «Плам Нелли».
Миссис Уортон приложила маленькую белую руку корту и воскликнула:
— Господи, боже мой!
Дейв пожал ей руку и потом повернулся к детям:
— Вы, должно быть, Кэролайн и Эдвард.
Уортон был польщен, что Дейв помнил имена его детей.
Они прониклись благоговением, оттого что им нанес визит настоящий поп-король, которого они видели по телевизору. Эдвард словно язык проглотил. Кэролайн отвела назад плечи, выставив вперед груди, и бросила на Дейва взгляд, каким его одаривали тысячи девушек. Этот взгляд говорил: «Ты можешь делать со мной все, что хочешь».
Дейв сделал вид, что не заметил его.
— Присаживайтесь, пожалуйста, Дейв, — сказал мистер Уортон. — Поужинайте с нами.
— Не желаете ли десерта? — спросила миссис Уортон. — У нас слоеный торт с клубничной начинкой.
— Да, пожалуйста, — согласился Дейв. — Я живу в гостинице, и домашняя кухня для меня — это нечто особенное.
— Бедняжка, — проговорила она и вышла на кухню.
— Вы сегодня прибыли из Лос-Анджелеса? — спросил Уортон.
— Да.
— Не только за тем, чтобы заехать ко мне, конечно.
— Собственно, за этим. Я хочу поговорить с вами еще раз о сегодняшнем шоу.
— Хорошо, — с ноткой сомнения в голосе произнес Уортон.
— Вернулась миссис Уортон с десертом на блюде и начала раскладывать его по тарелкам.
Дейв хотел, чтобы дети были на его стороне, и он сказал им:
— В шоу, которое сделали ваш отец и я, есть эпизод, в котором Перси Маркванд дуэтом поет с моей сестрой Иви Уильямс.
— Я видел этот фильм — балдеж! — отозвался Эдвард.
— В конце песни Иви целует Перси в щеку.
Дейв замолчал.
— Ну и что? Подумаешь, — фыркнула Кэролайн.
Миссис Уортон кокетливо вскинула бровь, когда передавала Дейву большой кусок торта с клубничной начинкой.
Дейв продолжал:
— Мистер Уортон и я обсуждали, не обидит ли это наших зрителей, чего мы не хотим. Мы решили удалить поцелуй.
— Думаю, мы поступили разумно, — заметил Уортон.
— Я прилетел сегодня к вам, мистер Уортон, — сказал
— Вы говорите об убийстве Мартина Лютера Кинга.
— Доктор Кинг убит, но Америка все еще истекает кровью. — Эта фраза пришла на ум Дейву ниоткуда, как приходили иногда слова песни.
Уортон покачал головой, и его губы плотно сжались. Оптимизм Дейва иссяк. Уортон озабоченно сказал:
— У меня более одной тысячи работников, и, кстати, многие из них негры. Если сбыт «Фоума» упадет из-за того, что мы вызвали раздражение у зрителей, придется увольнять людей. Я не могу пойти на такой риск.
— Рисковать мы будем оба, сказал Дейв. — Моя популярность также поставлена на карту. Но мне хочется что-то сделать, чтобы наша страна оздоровилась.
Уортон снисходительно улыбнулся, как он мог бы улыбнуться, если один из его отпрысков сказал бы что-то совершенно нереальное.
— И вы полагаете, что поцелуем этого можно добиться?
Дейв резко произнес, понизив голос:
— Сейчас субботний вечер, Алберт. Представьте себе: по всей Америке молодые чернокожие люди решают, выйти ли сейчас на улицу и начать поджигать машины и разбивать окна, или сидеть дома и ни во что не вмешиваться. Прежде чем принять решение, многие из них будут смотреть передачу «Дейв Уильямс и друзья» только потому, что ведущий — рок-звезда. Какие чувства вы хотели бы, чтобы у них проснулись после окончания шоу?
— Ну, очевидно…
— Вспомните, как мы оформили декорацию для Перси и Иви. Всё в этой сцене показывало, что черные и белые должны быть порознь: их костюмы, исполняемые ими роли и прилавок между ними.
— Так было задумано, — сказал Уортон.
— Мы подчеркнули, что они разъединены, и я не хочу бросать это в лицо темнокожим парням и девушкам, особенно сегодня, когда их великий герой убит. Но заключительный поцелуй Иви подрывает всю идею. Поцелуй говорит: мы не должны эксплуатировать, избивать или убивать друг друга. Он говорит: мы можем прикасаться друг к другу. Казалось бы, в этом нет ничего особенного, однако есть.
Дейв задержал дыхание. По правде, он не был уверен, что поцелуй остановит беспорядки. Он хотел, чтобы поцелуй сохранили только потому, что он обращен к справедливости против несправедливости. Он надеялся, что этот довод убедит Уортона.
— Папа, Дейв прав, — сказала Кэролайн. — Тебе нужно так и сделать.
— Точно, — поддержал ее Эдвард.
Мнения детей не очень впечатлили Уортона, но, к удивлению Дейва, он обратился к жене:
— А ты что думаешь, дорогая? — спросил он.
— Как ты знаешь, я не стала бы советовать тебе ничего, что может пойти во вред компании, — сказала она. — Но то, что говорит Дейв, по-моему, даже могло бы пойти на пользу «Нэшнл соул». Если тебя будут критиковать, скажи им, что ты сделал это из-за убийства Мартина Лютера Кинга. В итоге ты мог бы выглядеть героем.