Граница вечности
Шрифт:
— Ты о чем?
— Когда это произойдет, ты захочешь узнать, кто тебе строит козни.
— И ты знаешь?
— Да. Дмитрий Ильич Дворкин. Он причина твоих проблем.
— У меня нет никаких проблем.
— Не было до вчерашнего дня. Потом ты сделал ошибку.
Люди, окружавшие Ника, насторожились, но он сам сохранял спокойствие.
— Вчера? — Его глаза сузились. — Так ты и есть тот тип, с кем она спит?
— Когда тебя прижмет так, что ты не будешь знать, как выкрутиться, вспомни меня.
— Ты Димка!
— Мы еще увидимся, — сказал Димка, медленно
Когда он проходил через бар, все взгляды были обращены на него. Он смотрел перед собой, ожидая пулю в спину в любой момент.
Выходя на улицу, он улыбнулся про себя: «Все получилось».
Теперь он должен привести в исполнение свою угрозу.
Он проехал десять километров из центра до Ходынского аэродрома и оставил машину у штаба армейской разведки. Старое здание представляло собой образец сталинской архитектуры в виде девятиэтажной башни, окруженной двухэтажным внешним кольцом. Управление размещалось по соседству, в пятнадцатиэтажном здании более поздней постройки, разведывательные органы никогда не ужимаются.
С досье КГБ на Ника Димка вошел в старое здание и сказал постовому, что он должен пройти генералу Владимиру Пешкову.
— Вам назначено? — спросил постовой.
Димка повысил голос:
— Не выпендривайся, парень. Позвони секретарю генерала и скажи, что я здесь.
После суетного мельтешения — несколько человек прошли беспрепятственно мимо поста — его пропустили через металлоискатель и проводили на лифте до кабинета на верхнем этаже.
Это было самое высокое здание в округе, и из него открывался чудесный вид над московскими крышами. Генерал поздоровался с Димкой и предложил ему чаю. Димке всегда нравился его дядя. В свои пятьдесят с лишним лет он был весь седой. Жесткий пристальный взгляд голубых глаз не вязался с реформистскими убеждениями Владимира, нетипичными для консервативных военных. Тем не менее ему довелось побывать в Америке.
— Что ты задумал? — спросил Владимир. — У тебя такой вид, словно ты собираешься кого-то убить.
— У меня проблема, — сказал Димка. — Я нажил себе врага.
— Ничего необычного для тех кругов, где ты работаешь.
— К политике это не имеет никакого отношения. Ник Смотров — спекулянт.
— Как тебя угораздило столкнуться с ним?
— Я сплю с его женой.
Генерал неодобрительно посмотрел на Димку.
— И он угрожает тебе.
Владимир, вероятно, никогда не изменял свой жене, которая была столь же красива, сколь и умна, как ученая. А это значило, что он не очень сочувствует Димке. Вероятно, он отнесся бы к нему иначе, если бы имел глупость жениться на ком-нибудь вроде Нины.
— Ник похитил Гришу — сказал Димка.
Владимир напрягся.
— Что? Когда?
— Вчера. Его нашли закрытым в подвале Дома правительства. Это было предупреждение.
— Ты должен оставить эту женщину.
Димка пропустил мимо ушей дядины слова.
— Есть причина, по которой я пришел к тебе. Ты мог бы помочь мне и в то же время сделать полезную вещь для армии.
— Продолжай.
— Ник занимается махинациями, которые ежегодно приносят миллионные
Владимир даже не прикоснулся к списку.
— Я не милиционер. Я не могу арестовать этого Ника. И если он подкупает милицейских чинов, я ничего не могу поделать.
— Но ты можешь арестовать замешанных в деле военных.
— Да. За двадцать четыре часа они все у меня будут здесь сидеть.
— И ты сможешь положить конец этому бизнесу.
— Очень быстро.
И тогда Ник будет уничтожен, подумал Димка.
— Спасибо, дядя, — сказал Димка. — Это будет очень полезно.
* * *
Димка укладывал вещи в чемодан перед поездкой в Чехословакию, когда к нему в квартиру пришел Ник.
Политбюро одобрило план Косыгина. Димка летел с ним в Прагу на переговоры о невоенном разрешении кризиса. Им предстояло найти компромиссное решение, позволяющее продолжить эксперимент по либерализации и в то же время убеждающее непримиримых консерваторов, что нет принципиальной угрозы для советской системы. И все же Димка надеялся, что в долгосрочной перспективе советская система изменится.
Прага в мае должна быть теплой и дождливой. Димка складывал плащ, когда в дверь позвонили.
В его доме не было ни вахтера, ни домофона. Дверь подъезда на замок не закрывалось, и любой человек мог свободно войти в здание. Оно не могло сравниться с Домом правительства, где жила бывшая жена Димки в их старой квартире. Димка иногда чувствовал обиду, но был рад, что Гриша рядом с бабушкой.
Димка открыл дверь и поразился, увидев перед собой мужа своей любовницы.
Ник был выше ростом Димки на пару сантиметров и более плотного телосложения, но Димка не оробел перед ним. Он сделал шаг назад и схватил первый попавшийся в руку тяжелый предмет — стеклянную пепельницу в качестве оружия.
— Это не понадобится, — сказал Ник, входя в прихожую и закрывая за собой дверь.
— Убирайся, пока у тебя не возникли еще большие неприятности, проговорил Димка. Голос его звучал более уверенно, чем он себя чувствовал.
Ник взглянул на него с дикой ненавистью в глазах.
— Ты добился, чего хотел, — процедил он сквозь зубы. — Ты не боишься меня. Ты достаточно силен, чтобы сломать мне жизнь. Я должен бояться тебя. Хорошо, пусть так и будет. Я боюсь.
В его голосе страха не слышалось.
— Зачем ты сюда пришел? — спросил Димка.
— Мне наплевать на эту сучку. Я женился на ней, только чтобы порадовать мать, которой сейчас нет в живых. Но гордость мужчины бывает ущемлена, когда кто-то спит с его женой.
— Ближе к делу.
— Моему бизнесу пришел конец. Никто из армейских не станет говорить со мной и уж тем более продавать мне телевизоры. Те, кто строил себе дачи с четырьмя спальнями за деньги, которые я им приносил, теперь проходят мимо меня на улице, даже не кивнув головой, — я имею в виду те, кто остался на свободе.