Граница вечности
Шрифт:
— Этот званый ужин очень важен для меня — там будут три члена кабинета Рейгана, я опаздываю!
Джордж понимал, почему она раздражена. Для лоббиста шанс встретиться с влиятельными лицами бесценен в социальном отношении.
— Ну вот, я уже дома, — сказал он.
— Я не домработница! Когда мы договариваемся, ты не должен опаздывать!
Эта тирада не была чем-то необычным. Она часто сердилась и кричала на него. Он всегда старался относиться к этому спокойно.
— Няня Тиффани здесь?
— Нет, ей нездоровится, и она ушла домой, вот почему мне приходится ждать тебя.
— А
— Смотрит телевизор в кабинете.
— Хорошо, я сейчас посижу с ним. Ты можешь идти.
Она чем-то громыхнула со злости и вышла с гордым видом.
Он немного завидовал тому, кто будет сидеть рядом с ней за ужином. Она оставалась самой сексуальной женщиной, каких он только знал. Однако сейчас он усвоил, что быть ее любовником, каким он был в течение пятнадцати лет, лучше, чем ее мужем. Раньше они за уикенд занимались любовью чаще, чем теперь за месяц. С тех пор как они поженились, их частые и бурные ссоры, обычно из-за ребенка, подточили их любовь друг к другу, как капли точат камень. Они жили вместе, воспитывали сына и делали свою карьеру. Любили ли они друг друга? Джордж уже не знал этого.
Он вошел в кабинет. Джек сидел на диване перед телевизором. Мальчик был большим утешением Джорджа. Он сел рядом с ним и положил руку на его маленькие плечи. Джек прижался к нему.
В передаче рассказывалось о каком-то приключении группы школьников.
— Что ты смотришь? — спросил Джордж.
— «Смелые ребята». Класс.
— О чем это?
— Они ловят жуликов с помощью компьютеров.
Джордж обратил внимание, что один из смельчаков черный.
Как меняется мир, подумал он.
* * *
— Нам очень повезло, что нас пригласили на этот ужин, — сказал Камерон Дьюар своей жене Лидке, когда они подъезжали на своей машине к большому дому на Ар-стрит около Джорджтаунской библиотеки. — Я хочу, чтобы мы оба произвели хорошее впечатление.
— Ты важный человек в тайной полиции, — с презрительной усмешкой проговорила она. — По-моему, им нужно производить на тебя впечатление.
Лидка не понимала, как функционирует Америка.
— ЦРУ — это не тайная полиция, — заметил Камерон. — И я не очень важная личность по стандартам этих людей.
И все же Камерон не был мелкой сошкой. Поскольку он имел опыт работы в Белом доме, сейчас он был сотрудником ЦРУ по связям с администрацией Рейгана. И ему нравилась эта работа. Он преодолел свое разочарование неудачей Рейгана в Польше. Он счел это проявлением неопытности. Рейган находился на посту президента менее года, когда «Солидарность» была разгромлена.
По его мнению, президент должен быть достаточно умным и знающим, чтобы принимать правильные решения с того самого момента, как он заступает на этот пост. Он вспомнил, что говорил Никсон: «Рейган хороший парень, но он совершенно не разбирается во внешней политике».
Но Рейган знал, что делает, и это главное. Он был ярым антикоммунистом.
— Твой же дед был сенатором! — сказала Лидка.
Это также не имело большого значения. Гасу Дьюару перевалило за девяносто. После смерти бабушки он переехал из Буффало в Сан-Франциско, чтобы быть рядом с Вуди, Бип и своим
Камерон и Лидка поднялись по короткому лестничному пролету в дом из красного кирпича, похожий на небольшой французский замок со слуховыми окнами в шиферной крыше и входом из белого камня, увенчанным маленьким греческим фронтоном. Здесь жили Фрэнк и Мэрибелл Линдеман, влиятельные спонсоры предвыборной кампании Рейгана и многомиллионные бенефициарии от сокращения налогов. Мэрибелл была одной из полудюжины женщин, которые доминировали в вашингтонской общественной жизни. Она принимала у себя людей, которые управляли Америкой. Вот почему Камерон был счастлив оказаться здесь.
Хотя Линдеманы были республиканцами, званые ужины Мэрибелл представляли собой транспартийные мероприятия, и Камерон ожидал увидеть сегодня важных особ с обеих сторон.
Лакей взял у них пальто. Окинув взглядом большой холл, Лидка спросила:
— Зачем им эти ужасные картины?
— Это называется западным искусством, — объяснил Камерон. — Это Ремингтон — очень ценится.
— Если бы у меня было столько денег, я не покупала бы картины с ковбоями и индейцами.
— В этом есть особый смысл. Импрессионисты не обязательно были лучшими художниками. Американские ничуть не хуже.
— Ничего подобного. Это всем известно.
— Дело вкуса.
Лидка пожала плечами: еще одна загадочная сторона американской жизни.
Их провели в большую гостиную. Она выглядела как салон XVII столетия: на полу лежал китайский ковер с драконами, тут и там стояли стулья, накрытые чехлами из желтого шелка. Камерон понял, что они пришли первыми. В тот же момент из другой двери появилась Мэрибелл, величественная женщина с пышными рыжими волосами, которые могли быть и могли не быть естественного цвета. У нее на шее было колье, как подумал Камерон, из необычно крупных бриллиантов.
— Как мило, что вы пришли рано, — сказала она.
Камерон знал, что это упрек, но Лидка этого не заметила.
— Мне не терпелось увидеть ваш замечательный дом, — выпалила Лидка.
— А как вам нравится в Америке? — спросила ее Мэрибелл. — Скажите, что, на ваш взгляд, самое замечательное в Америке?
Лидка на мгновение задумалась.
— У вас они все черные, — сказала она.
Камерон подавил стон. Что она несет?
Мэрибелл от удивления промолчала.
Лидка жестом показала на официанта с бокалами шампанского на подносе, служанку с канапе и лакея — все они были афроамериканцами.
— Они делают все: открывают двери, подают напитки, подметают полы. В Польше у нас нет никого, кто делал бы эту работу, — каждый должен делать это сам.
Мэрибелл немного опешила. Такие высказывания считались нетактичными даже в Вашингтоне Рейгана. Потом, взглянув через плечо Лидки, она увидела еще одного вошедшего гостя.
— Карим, душечка! — вскрикнула она и направилась обняться с миловидным темнокожим мужчиной в безукоризненном костюме в тонкую полоску. — Познакомьтесь: это Камерон Дьюар и его жена Лидка. А это Карим Абдулла, из саудовского посольства.