Граница вечности
Шрифт:
— Мы говорили ему, что нужно обеспечить прикрытие с воздуха.
— Извини меня, Ларри, но вся идея состояла в том, чтобы избежать участия американцев. Тем не менее, когда операция начала проваливаться, Пентагон хотел послать морских пехотинцев. Братья Кеннеди заподозрили вас в некомпетентности. Вы убедили президента поддержать обреченную на провал высадку кубинских эмигрантов, потому что вы хотели заставить его послать туда американские войска.
— Неправда.
— Может быть, но он сейчас думает,
— Хорошо, он имеет зуб на нас за неудачу в Заливе Свиней. Серьезно говоря, Джордж, может ли это служить достаточно веским основанием, чтобы Вьетнам стал коммунистическим?
— Мы должны согласиться друг с другом, чтобы не соглашаться с этим.
Мохинни положил нож и вилку.
— Ты хочешь десерт? — Он понял, что напрасно тратит время, потому что Джордж никогда не станет союзником Пентагона.
— Обойдусь без десерта, спасибо, — сказал Джордж. Он работал у Бобби, чтобы бороться за справедливость, чтобы его дети могли расти как американские граждане, имея равные права. Пусть кто-нибудь еще сражается с коммунизмом в Азии.
У Мохинни изменилось выражение лица, и он махнул кому-то на другом конце ресторана. Джордж оглянулся назад через плечо и обомлел.
Тот человек, кому махал Мохинни, была Мария Саммерс.
Она не видела его, потому что повернулась к белой девушке примерно такого же возраста, которая была с ней.
— Это Мария Саммерс? — спросил он, не веря своим глазам. — Да.
— Ты знаешь ее?
— Конечно. Мы учились вместе на юридическом факультете Чикагского университета.
— Что она делает в Вашингтоне?
— Забавная история. Сначала ее не приняли на работу в пресс-службу Белого дома. А потом у того, кого назначили на это место, что-то не заладилось, и тогда пригласили ее.
Джордж обрадовался. Мария была в Вашингтоне — постоянно! Он решил обязательно поговорить с ней, прежде чем уйти из ресторана.
Ему вдруг пришло в голову, что он может больше узнать о ней у Мохинни.
— Ты ухаживал за ней в университете?
— Нет, она встречалась только с цветными парнями, и то с немногими. Про нее говорили, что она холодная.
Джордж не принял это замечание за чистую монету. Любая девушка, говорившая «нет», некоторыми молодыми людьми считалась холодной.
— Отдавала ли она предпочтение кому-нибудь конкретно?
— Был один парень, с которым она встречалась около года, но он бросил ее, потому что она не хотела ложиться с ним в постель.
— Ничего удивительного, — заметил Джордж. — Ее семья строгих нравов.
— Откуда ты знаешь?
— Мы вместе принимали участие в первом автобусном рейсе свободы. Я немного говорил с ней.
— Она хорошенькая.
— Это
Им дали чек, и каждый из них расплатился отдельно. Направляясь к выходу, Джордж остановился у столика Марии.
— Добро пожаловать в Вашингтон, — сказал он.
Она тепло улыбнулась.
— Привет, Джордж. Я все думала, когда же тебя снова увижу.
Ларри сказал:
— Салют, Мария! Я только что рассказывал Джорджу, как тебя называли холодной в Чикагском университете. — Ларри засмеялся.
Это была типичная мужская шутка, ничего необычного, по Мария залилась краской.
Ларри вышел из ресторана, но Джордж остался.
— Мне жаль, что он сказал это, Мария, и неудобно, что я слышал. Полнейшая глупость, не обращай внимания.
— Спасибо, Джордж. — Она жестом показала на другую женщину. — Это Антония Кейпел. Она тоже юрист.
Антония была худощавой, энергичной женщиной, с гладко зачесанными назад волосами.
— Приятно познакомиться с вами, — сказал Джордж.
Мария объяснила Антонии:
— Ему сломали руку, когда в Алабаме на меня напал расист с ломом, а Джордж защитил меня от удара.
— Джордж, вы настоящий джентльмен, — воскликнула она под впечатлением от услышанного.
Джордж понял, что девушки собирались уходить: их чек лежал на столе на блюдце под несколькими банкнотами. Он спросил у Марии:
— Могу ли я проводить тебя до Белого дома?
— Конечно, — ответила она.
— Я должна сбегать в аптеку, — извинилась Антония.
Выйдя из ресторана, они окунулись в теплый воздух вашингтонской осени. Антония помахала рукой. Джордж и Мария направились к Белому дому.
Джордж искоса посматривал на нее, когда они переходили Пенсильвания-авеню. На ней был элегантный черный плащ, надетый поверх платья с высоким воротом — одеждой для серьезного политического функционера, но она не скрывала теплой улыбки. Она была прелестна, с маленьким носиком и подбородком, большими карими глазами и мягкими чувственными губами.
— Я спорил с Мохинни о Вьетнаме, — завел разговор Джордж. — Мне кажется, он хотел убедить меня, косвенно адресуясь к Бобби.
— Я в этом уверена, — сказала Мария. — Но президент не расположен уступать Пентагону в этом.
— Откуда ты знаешь?
— Сегодня вечером он будет выступать с речью и заявит, что во внешней политике есть пределы нашим возможностям Мы не можем исправлять каждое зло или нейтрализовать каждый неблагоприятный фактор. Я написала сообщение для печати по этой речи.
— Я рад, что он намерен занимать твердую позицию.
— Джордж, ты не слышал, что я сказала. Я написала официальное сообщение для печати по этой речи. Ты понимаешь, как это необычно? Как правило, их пишут мужчины. А женщины только отпечатывают.