Гранит науки и немного любви
Шрифт:
– Я не знаю, где грань между любовью и влюблённостью, – тихо ответила я. – Вы требуете невозможного, допрашиваете, а сами до сих пор не определились, нужны ли вам мои чувства. Магистр Лазавей, скажите, не бойтесь сделать больно, я…
– Не скажу. По-моему, я и так достаточно откровенен. Значит, любовь, – подвёл итог Лазавей и наконец-то сел. Между нами был столик для корреспонденции, расстояние вытянутой руки.
– Да, Эдвин, я люблю вас, – тихо, чтобы не услышал, пробормотала я, а вслух добавила: – Наверное, нам пора?
– Есть ещё пара минут. Боитесь?
Покачала головой. Сейчас нет, страх
Магистр взял меня за руку, успокаивающе погладил, заверив, что Тшольке не допустит дурного. Я и так это знала: в трудную минуту она забывала былые обиды. Да и смысл избавляться от меня, когда любимый дал отставку, а сама балансируешь на острие ножа? Уверена, ректор проверит, если вдруг со мной что-то случится.
Лазавей убрал руку и встал. Я тоже поднялась – и оказалась в объятиях магистра. Его губы на краткий миг коснулись моих, и Лазавей отстранился. Я даже не успела запомнить, почувствовать, каково это – целоваться с ним, поэтому решила повторить, повиснув на шее у магистра.
– Тише, вы меня задушите! – ловко вывернувшись, рассмеялся мерзавец. – Я всего лишь пожелал вам доброго пути. А вот если вы начнёте отвечать, то так никуда и не уедете. Осунта заждалась, Агния, пойдёмте.
Гадая, что скрывается за этим поцелуем, последовала за магистром. Ничего, вернусь от демонов, разберусь. Или прямо сейчас проверю:
– Скажите, можно мне вас называть вас по имени? Не на людях, разумеется.
– Можно, – кивнул Лазавей. – Ничего не имею против. Только не надо душиться теми приторными духами: у меня голова от них болит. Вообще ничем не надо: я и так вас, Агния, прекрасно чувствую.
Светясь от счастья, я готова была в тот миг отправиться хоть в гости к Первосвященнику.
Глава 26
Да, определённо, в хорошие места не ссылают, особенно вместе с Осунтой Тшольке. Хорошо, хоть в этот раз перебросили с вещами, а дочка не грудной младенец. Но если дальше так пойдёт, то Марица забудет, как выглядит её мама. Вернусь как-то домой, а меня тётей величают. Или дядей, если Светана с Лаэртом пошутят.
Потёрла виски и поправила давившую на шею сумку: она была тяжёлой и при падении сработала якорем. Лазавей не виноват, это я на ногах не устояла в безвоздушном невесть где.
Тшольке стояла рядом, собирала вещи: она зачем-то взяла целых три сумки. В одной, положим, еда, во второй – одежда, но третья-то для чего?
Холодно и снежно. Весна в эти края и не собиралась, солнце не грело. В Вышграде-то уже пригревает, а здесь – холод вековечный. Какой из этого следует вывод? Что мы на севере. Уж не в тех ли пустошах, куда сослали Магнуса? Горы, вроде, на горизонте есть, неясная дымка, но контуры читаются. Ох, что-то мне уже страшно!
– Ну, что расселась? Транспорта не будет, нужно топать на своих двоих, – Тшольке закинула по сумке на плечо, а третью подняла и привязала к себе магией.
– Далеко идти? – поднялась на колени, вытряхнула снег из-под воротника.
– Версты три, – пожала плечами Осунта. – Эдвин… – она на мгновенье замолчала и прикусила
Тшольке отвернулась, подняла ворот полушубка и вытащила амулет. После короткого разговора, состоящего из односложных фраз, она указала рукой направление и велела сотворить хоть какую-то защиту:
– Дырявое решёто тоже сойдёт. Глазками не хлопай, это не академический парк, а дикая природа, где разные твари водятся. Твоя задача убежать от них до того, как сожрут.
Обнадёживающее начало, нечего сказать! Я как-то только на демонов рассчитывала, а не на коллекцию по демонологии.
Идти пришлось долго, сражаясь с сугробами и лёгким ветерком, румянившим щёки. Осунта намеренно всё прибавляла и прибавляла шаг, надеясь, что я отстану, но не на ту напала. Вижу же, что самой тяжело, но упрямая, хочет хоть в мелочах, но напакостить. Оно и понятно: мстит счастливой сопернице. Задумалась: а счастливой ли? Лазавей не сказал, что любит, даже не поцеловал толком. Тшольке же могла расплакаться оттого, что магистр её отругал, разрушил мечты о свадьбе.
Наконец показался частокол из острых кольев.
Я кожей ощутила магию: покалывало так, что от боли сводило зубы. Пришлось потянуться к собственному дару, чтобы перестать ощущать чужой.
– Ты помалкивай, – обернулась ко мне Тшольке. – Твоё дело – переводить с демонического. Учти, я не собираюсь собирать тебя по частям и нести ответственность за твои проделки тоже не стану. К слову, – Осунта прищурилась и перешла на свистящий шёпот, – личико тебе я за олифу попортила. Здесь Эдвина нет, магистра Айва и твоего папочки тоже, так что думай, что делаешь.
– Вам же запретят преподавать, выгонят из Академии, – я невинно хлопала глазами. – И ничего ни о какой олифе я не знаю…
– Знаешь, гадина. Чужое взяла – и глазками хлопаешь. Ладно, вперёд!
Да, работка выйдет весёлой. Дожить бы до её окончания!
Полевой лагерь магов подтвердил, что занесло нас туда, куда Макар телят не гонял, но почему-то именно здесь собираются знакомые люди. Во всяком случае, встрёпанная голова Магнуса была мне знакома во всех вариантах. Не думала, что когда-то обрадуюсь пытавшемуся некогда изнасиловать меня некроманту, но, во-первых, тот давно осознал всю тяжесть поступка, а, во-вторых, лишняя защита от Тшольке не помешает.
– Агния? – глаза Магнуса напоминали два блюдца. Точно также я смотрела на магические формулы.
Кивнула и поздоровалась. Подумав, спросила, как дела, хотя глупо спрашивать как – и так понятно.
– Помаленьку. А ты тот самый переводчик?
– Ссыльная она, – хмыкнула Тшольке, кинув сумки в снег. – Молодой человек, лясы можно и потом поточить, а сейчас неплохо бы помочь женщине выше вас по положению.
Магнус хитро глянул на меня: видимо, гадал, что я такое совершила, раз семейство Ксержик не заступилось, – и без слов перетащил поклажу в ближайшую палатку. Да, жить предстояло именно там, а не в тёплой избе. И это ещё полбеды – делить палатку предстояло с Тшольке. Решила, что не стану с ней спорить: пусть выберет любое место, поёт до утра, балуется вызовом зелёных человечков – буду примерной студенткой. Заодно и злость Осунты сойдёт на нет, всю без последствий выплеснет.