Гранит

Терещенко Григорий Михайлович

— Говорю, — значит, знаю!

— Вот как!.. Ну, смотри, если наговариваешь, глаза выцарапаю! — И, хлопнув дверью, выбежала из комнаты.

— Зачем ты так, Сабит? — укорил его Остап. — Может, Иван вовсе не к Марине пошел.

— К Марина! Я знаю. Сам сказал... А мне шибко все надоел! Придет, сядет — до полночи шепчутся... Иван ничего серьезно не думает, она напрасно надеется.

— Значит, влюбилась, Сабит. Подожди, и ты влюбишься.. .

— Я?! Никогда! Нельзя им верить!.. Клятва дает, обещает, обещает, а потом

за другого — прыг!...

Остап побледнел, опустил глаза. Слова Сабита больно ударили его по сердцу.

Сабит заметил состояние друга и замолчал. Он ни разу не спросил Остапа о его отношениях с Зоей, но все понял из разговора перед домом Комашко и сейчас мысленно корил себя за то, что неосторожно задел его свежую рану.

— Да брось, Остап, волновать себя! — не удержался все-таки Сабит, увидев боль в глазах товарища. — Зачем сердце терзаешь! Не хотела ждать, — значит, не любила! Вон, помнишь, жены декабристов за сколько тысячи верста поехали к мужьям... И расстояний, и время, и каторга не пугал их... Зачем думать о такой, что из армии дожидать не могла...

— Постой, постой... Значит, и у тебя такая же история?

— Ты думал, зачем я приехал с Алтая? — горько усмехнулся Сабит. — Был и у меня любовь! .. Та-акой любовь!.. А пока я служил здесь, у вас в Днепровске, она за другого выскочил... Приехал домой, как узнал — сразу на поезд и опять сюда! Чтоб мало-мало забыть измена...

— Вот оно что! — Остап с сочувствием взглянул на друга, обнял его за плечи. Горько усмехнулся. — Выходит, не только у меня...

— Не только у тебя... А, пропадай он все пропадом...

И друзья снова склонились над чертежами...

6

Сегодня третья ремонтная смена не подготовила фронта работ, и первая — начала дробить камень с опозданием. Как только Григоренко узнал об этом, сразу же помчался на камнедробильный завод. На душе было тревожно: нарушится ритм всего комбината. Завод, как сердце, ни на минуту не может останавливаться!

В цеху он застал Михаила Андреевича Драча, директора завода. Высокий, худой. Держится вызывающе.

— В чем дело, Михаил Андреевич? Почему третья смена снова не выполнила задания? — с трудом сдерживаясь, спросил Григоренко. — Почему завод так плохо работает?

— Об этом нужно спрашивать начальника горного цеха Прищепу. Он, наверное, забыл, что у нас стоят дробилки СМ-16, которые принимают гранит кусковатостью не более полуметра диаметром, а не ЩКД-8, которым и полутораметровые по зубам... Негабариты замучили! Вот полюбуйтесь сами!

Они спустились к дробилкам.

Там действительно лежала гора огромных глыб гранита, так называемых негабаритов. Серый, крепкий, как сталь, гранит — ни одной трещинки в нем! «Такой и вправду не по зубам нашим дробилкам, — не мог

не согласиться Григоренко. — Это не клесовский, ноздреватый, трещиноватый, который и под молотком разлетается вдребезги».

К ним подошел запыленный машинист.

— Товарищ директор, что же это такое? Сколько негабарита за смену подали, будь оно... Такой застрянет — приходится полчаса из дробилки вынимать! Больше стоим, чем работаем!.. Дробилка давно на ладан дышит! Принимайте меры!..

Григоренко молчал. Что он мог ответить? Машинист был прав.

— Пошли в горный! — бросил коротко.

В карьере не было слышно шума механизмов, где-то в стороне трещали два пневматических молотка. Зато вовсю гремела ругань начальника цеха Прищепы.

— Что вы — ослепли? Что грузите? Что?.. Здесь в каждой глыбе больше двух метров!.. Кто их будет дробить? Чем?..

— Мы тут при чем? — огрызнулся маленький белокурый экскаваторщик. — Гранита в карьере нет. За каждым камнем, как за зайцем, гоняемся!

— Лучше стойте, а негабарит не грузите! Ясно?

— Да ладно!.. Давно все ясно!

Увидев директора, экскаваторщики пошли к своим машинам.

Прищепа протянул тяжелую, как гиря, руку.

— Сил моих больше нет! — прогудел он вместо приветствия.

— Не прибедняйтесь, — сумрачно усмехнулся Григоренко, окидывая взглядом могучую фигуру Прищепы. — Лучше скажите, как это случилось, что ваш цех срывает общий план!

— Что я сделаю?! Четверо бурильщиков вчера не вышли на работу. Прогуляли. Сегодня вся бригада Лисяка не работает.

— Как это — не работает? А где же они?

— Там, — указал Прищепа на приземистое железобетонное сооружение, — возле конторки...

Как только Григоренко и Прищепа приблизились к конторке, их сразу же окружили молодые парни в брезентовых спецовках.

— Оформляй, начальник, простой! — закричал высокий, чернобровый, обращаясь к Прищепе и подчеркнуто игнорируя директора, словно его здесь вовсе не было. — Оформляй!

— Или подпиши наряд! — послышались голоса.

— Как это так — подпиши! — рассердился Прищепа.— Вы что, с неба свалились?.. Норму выполните, тогда и подпишу!

— Выполнишь тут! Компрессоры не работают!

— Сами виноваты... Сплавили карбюраторы!

— Мы сплавили?! А ты докажи, начальник! Докажи! Наше дело бурить, а не карбюраторы охранять!

— Вот так вы бурите! Одни разговоры!

— Попробуй, сам побури! Возьми молоток и побури!.. Когда сам с молотком не работаешь, то давай, обеспечь! Охрану поставь!

— К каждому механизму охрану не поставишь! Тогда вообще некому работать будет!

— Не можешь охранять, акт подписывай! Обязан подписать, по закону обязан!..

— И не подумаю!

Все кричали, перебивая друг друга. Только Лисяк стоял в сторонке и вяло ухмылялся, обнажая мелкие зубы.

— Мы в местком пойдем!