Грата
Шрифт:
Но Ули выбежал и смотрел теперь на бандита расширенными от страха глазами.
Лицо у него было перекошенное, словно парень боялся, что фальшивое устройство в руках и в самом деле взорвётся. А ещё он боялся Старого. До дрожи и пота на лбу.
Бандит обвёл глазами навигаторскую: два пилота с оружием, уже почти готовые всадить в него парализующие заряды, плечистый техник, поднимающийся с пола, Ченич, ломающий кресло, чтобы вооружиться спинкой.
— Мочи их всех, парень! — взревел Старый. — Всех! Пусть
Ули дёрнул рукой, в которой был зажат фальшивый взрыватель, а потом оскалился и швырнул муляж на пол. И показал Старому нецензурный жест.
Рука бандита дёрнулась, чтобы выстрелить в Ули. Но Рэм одним заученным слитным движением поднялся из ложемента, загораживая приятеля. И застыл, широко расставив ноги.
Он стоял теперь глаза в глаза Старому, и искушение было слишком велико: бандит ещё раз попытался овладеть его волей.
— Сидеть! — заорал он, вытаращившись на Рэма и тыкая в него станнером.
У Ченича подогнулись колени, и он рухнул в кресло.
— Я тебя убью, если ты не откроешь дверь! — кричал Старый, и холод бежал по венам от его голоса. — Открывай! Ну!
Последние слова сопровождались уже настоящим волевым императивом. Психическим давлением, которым пользуется только экзотианская знать!
Значит, Старый всё-таки был аристократом. Не отщепенцем или беглым недоучкой, а тренированным потомком одного из великих Домов!
Он долго маскировал свой дар. И когда кричал Ули: «Взрывай!» — был готов предпочесть смерть позору разоблачения. Но правда всё-таки выплеснулась наружу.
— Я вас всех сейчас!.. — матерно ругался Старый. — Открывай, щенок! Или я тебя пристрелю!
— Ну, так стреляй. — Рэм стоял, расставив ноги, и смотрел на блондина без нерва. — Это же станнер. Один удар компрессионка удержит точно. А второй раз ты и нажать не успеешь. Я тебя голыми руками убью. Ты жить-то хочешь?
— Открой дверь или мои люди убьют заложников! — выкрикнул блондин, но голос подвёл его — дрогнул.
Страх был знаком и ему. Он догадывался, что парень не блефует. Что упругая ткань, усиленная металлическими нитями, сдержит первый удар.
Надо было сразу целить в лицо, а не в грудь! Но сейчас, даже всего лишь подняв руку, Старый даст возможность уклониться этой ловкой спецоновской твари!
— Да ну? — удивился Рэм. — Хана уже твоим людям.
Он посмотрел на дверь, и Старый лишь на секунду дёрнул головой, прислушиваясь к беготне в коридоре.
И тут Рэм, казавшийся совершенно расслабленным, выбросил руку снизу и вверх, и, без особенного замаха, врезал ему в челюсть.
Удар не показался Ченичу сильным, но бандит мешком рухнул на пол.
Стало тихо. Только за дверью ещё орали, и надрывно гудела сигнализация.
— Хэд, я же ему челюсть сломал, я же
— Уверен, что истник? — спросил Ченич, кое-как поднимаясь на ноги. Колени дрожали.
— Ну, глаза-то я такие уже видел, — кивнул Рэм. — И не раз. Только мелкий он какой-то. С бандитами шлялся… Для истника — это же хэдов бред.
— Я думал, ты… — юрист не находил слов. — Он тебя…
— Я же сказал, что иммунен. — Рэм вгляделся в окаменевшие лица пилотов и улыбнулся, заметив, как связист быстро глотает из фляжки. Во второй раз тот не остекленел от «наката» Старого. — Я ждал, пока люди Кифары подойдут достаточно близко. Чтобы всё началось разом. В одно время. Там же мы тоже рассекли коридор с помощью противопожарной разблокировки дверей. Рухнула плита, и бандитов распополамило. Их взяли с двух сторон.
Парень вывел с браслета россыпь маячков. Потом потянулся к пульту, чтобы развернуть чат покрупнее.
— Вы там сейчас огребёте, безномерные! — Динамик очнулся и взревел голосом Горца.
Ченич вздрогнул. Он уже и забыл, что канал, подключённый связистом корта для общения со Старым, был двойной. Запараллеленный. Горец видел и слышал примерно всё.
Бандит не вмешивался, так у них было оговорено со Старым. Но ожидал совсем другого исхода. И в первые минуты растерялся, видя настолько фатальный проигрыш.
Рэм провёл ладонью, включая изображение беснующегося Горца, и убрал звук до минимума.
Бандит был в ярости и ругался так, что пена едва не шла изо рта.
— Ну, стреляй по своим, видал, сколько у нас заложников? — Рэм указал на Старого, беспомощно корчащегося на полу. — Ты ж тоже торговаться хотел? Ну, вот теперь мы и поторгуемся. Или просто так побежишь отсюда к хэдовой матери? Хочешь узнать, что корт может устроить крейсеру? Я ведь ещё даже не начинал толком тебя гонять. Лучше вали сам, Горец. У тебя десять минут, пока мы твоих подельников не повяжем.
Ули шагнул к Старому, подобрал станнер и протянул Рэму.
— А вот выскакивать надо было согласно приказу! — нахмурился Рэм. Но потом улыбнулся, обнял приятеля и что-то тихо сказал на ухо.
Ули — гражданский, ему можно было простить неподчинение приказам. Тем более, под вой и проклятья Горца.
Сцена со взрывчаткой стала для Ули актом деморализации противников. Возможностью преодолеть страх.
Рэм справился бы и без него. Старый всё равно пошёл бы в навигаторскую один. Он свои силы знал. Хотя лишняя карта в рукаве его грела.
Техники трясли головами, сбрасывая морок. Матерились пилоты. Кашлял связист. Слёзы текли у него по лицу — спиртное пошло не в то горло.