Граждане Рима
Шрифт:
— Не знаю, — слабо произнес Сулиен.
— Отец не хотел, чтобы это случилось. Если бы мы были с ним заодно, он смог бы что-нибудь сделать для тебя. Вот что не пришло мне в голову. Я все умоляла, но это было все равно, что плакать в детстве, и я не ждала, что из этого что-нибудь выйдет. Я была так растеряна, мне казалось, неважно, что произошло на самом деле, все равно я ничего не могу поделать. Я могла бы открыть окошко и кричать об этом на крик. Но на самом деле мне хотелось, чтобы никто ничего
— Он когда-нибудь что-нибудь говорил? — шепотом спросил Сулиен.
— Ему просто хотелось легкой жизни, — горько произнесла Танкорикс.
— Что ж, ему это было проще, чем тебе. А ты здесь, …ты — совсем другая…
Танкорикс изумленно перевела дыхание и с явной издевкой закатила глаза, хотя в них блестели слезы.
— Что ж… спасибо… ты совершенно… невыносимый человек, но все равно это очень мило, — она проглотила слезы и, слегка встряхнувшись, взяла себя в руки. — Между прочим, хорошо сработано, естественно я была очень этому рада.
Замужество было для нее практически карательной мерой — с такой скоростью оно совершилось, к тому же Танкорикс отослали насколько возможно дальше, вне досягаемости общества. Эпимах был старым приятелем Катавиния, не скрывавшим своих интересов уже несколько месяцев, однако — вплоть до того дня в Лондоне — Ирис считала, что Яовомагиус это глушь для Танкорикс, а Эпимах слишком для нее стар.
— Как там? — мягко спросил Сулиен.
Танкорикс вздохнула и жеманно пожала плечами. Лицо ее приняло лукавое и усталое выражение, и на какой-то миг оно снова похорошело.
— Скука там зеленая, ненавижу это место. Провинция, холода. Это все там, — она быстро взглянула на свой живот. — А теперь меня все время тошнит. Про мужа и не говорю — терпеть его не могу.
— Сколько ему?
— Сорок один.
Это было примерно то, чего он ожидал, и все же лицо его засветилось приязнью. Он снова посмотрел на ее живот и подумал: какой ужас, и если до сих пор он даже намеком не давал понять, что простил ее, то теперь эти его чувства готовы были излиться потоком.
— Именно, — сказала Танкорикс, стараясь казаться веселой, хотя в голосе ее звучало отчаяние. — Он ничего про тебя не знает и, уж конечно, не знает, что у меня кто-то был. Пришлось вымазать простыни красными чернилами. Мать велела.
Гликон откашлялся. Танкорикс заговорила тише, но чисто условно. Каждое ее слово было прекрасно слышно.
Ничуть не смутившись, Танкорикс грациозно повернулась к Гликону:
— Мысль о том, что никто не узнает… звучит не очень убедительно. Скажите прямо, в какой степени дело будет предано огласке?
Гликон попытался сдержать досаду.
— Но ваше имя в любом случае никогда не упоминалось
Но Танкорикс даже не дала ему закончить. Она бросила на него испепеляющий взгляд такой силы, словно все ее существо выразилось в нем:
— Все равно, мне со-вер-шен-но все равно! Можете растрезвонить хоть на каждом углу! Мне нет никакого дела до этих людей, и свой брак я защищать не собираюсь!
Сулиен тоже почувствовал себя вовлеченным в перепалку и встревожился:
— Слушай, может, не стоит…
— Что хочу, то и делаю! — от возбуждения Танкорикс вся засветилась, но то были предгрозовые зарницы. — В конце концов главное — правда! Оставляю мужа при его личном мнении, если уж ему это так не по душе. А что касается моих родителей…
Сулиен беспокойно переминался с ноги на ногу и, как будто кто его тянул, решил дать благоразумный совет:
— Я знаю, ты несчастлива, но надо быть осторожней..
— А вот и нет, — сияя, ответила Танкорикс, — и как раз сейчас я это окончательно поняла.
— Но когда ты вернешься…
Танкорикс задумчиво вздохнула:
— А я не вернусь. Я вообще никому не сказала, что еду. Хотела, правда, соврать, что навещу школьную приятельницу в Нарбо. Но не стала, просто приехала, почему — сама не знаю.
— Но что ты будешь делать?
— Не знаю, — расхохоталась Танкорикс. — Ребенка рожу! Увидишь, что тогда будет!
— Но я не хочу, чтобы у тебя все было плохо.
— Ради всего святого! — воскликнула Танкорикс в неподдельном изумлении. — Пожалуйста, не беспокойся о том, что я буду делать. Все равно всегда о тебя будут вытирать ноги, так уж мир устроен.
— Неправда, — вдруг заявил Сулиен, неожиданно почувствовав, что голос его дрожит. — По крайней мере, я так не думаю. Я чуть не убил нескольких человек.
Торжествуя и в то же время словно почуяв опасность, Танкорикс чуть попятилась.
— Ты? — спокойно спросила она, посмотрев на Сулиена. — Ты имеешь в виду тех солдат на катере? Конечно, я слышала.
— Нет, по крайней мере, может, это тоже считается…
— Нет, не считается.
— Значит, мне просто повезло.
— Спорю, что это неправда, — сказала Танкорикс.
— Правда, — непонятно почему, но Сулиену было уже не остановиться. — И это значит, что сделать это вместо меня пришлось кому-то другому, а я даже не знаю, где он теперь. И все же я не мог помочь тому человеку, хотя он был ближе ко мне, чем ты и… — Сулиен непроизвольно приложил два пальца к горлу. — Он захлебывался кровью. А я даже… не помог ему, но…
— Но, конечно же, помог.
— Да, но тогда он убил бы нас всех, и я не знаю, почему… нет, знаю, но…
Танкорикс смущенно покачала головой: