Гражданин Галактики (сборник)
Шрифт:
Однако по-настоящему юношу огорчил только иск, поданный его бабушкой и дедушкой: они предлагали установить над ним опеку ввиду его некомпетентности. В качестве доказательства помимо того неоспоримого факта, что сложная жизнь Терры ему в новинку, приводилась выдержка из медицинского заключения, полученного в гвардии. Доктор Кришнамурти утверждал, что Торби «в потенции эмоционально неустойчив и в состоянии стресса не может нести полной ответственности за свои действия».
Гаршу пришлось устроить Торби скандальный публичный осмотр у личного врача Генерального Секретаря Ассамблеи Гегемонии. Торби был официально
Торби был измучен этими нападками; он начинал понимать, что быть богатым слишком разорительно. Ведение дел в суде и содержание поместья требовали денег, а Торби был по уши в долгах. Он не мог воспользоваться своими же богатствами, так как Уимсби и Брудер продолжали утверждать, будто бы его личность сомнительна, хотя этот вопрос был уже неоднократно решен в пользу Торби.
Прошло немало времени, прежде чем суд, на три степени выше, чем окружной, предоставил, наконец, ему право распоряжаться деньгами родителей (под надзором суда, который вправе был аннулировать свое решение) и право голосовать их акциями до тех пор, пока не будет окончательно улажен вопрос об их имуществе.
Торби созвал общее собрание акционеров для выборов руководства компании, пользуясь правом инициативы акционера, как это предусматривалось местными законами.
Собрание было устроено в конференц-зале поместья. Его посетило большинство акционеров, живших на Терре, хотя многие из них были представлены по доверенностям. В последнюю минуту в зал впорхнула Леда, весело крикнув:
— Привет всем!
Потом она обернулась к своему отцу.
— Папочка, я получила извещение и решила повеселиться, так что вскочила в автобус и примчалась сюда. Надеюсь, я ничего не пропустила?
Она лишь мельком глянула на Торби, хотя он сидел на возвышении вместе с директорами. Юноша почувствовал облегчение и обиду одновременно: он не виделся с Ледой с тех пор, как они расстались в Сан-Франциско. Он знал, что девушка живет где-то в Радбек-Сити и нередко появляется в городе, но Гарш сказал, чтобы он даже не пытался встречаться с ней.
— Только круглый дурак может волочиться за женщиной после того, как она ясно дала понять, что не желает его видеть.
Однако Торби не забывал, что он должен вернуть Леде некую сумму — с процентами, и чем быстрее, тем лучше.
Уимсби попросил тишины и объявил, что в соответствии с повесткой дня собранию предстоит выдвинуть кандидатов и провести выборы.
Молоток с грохотом опустился на крышку стола.
— Сейчас секретарь огласит список кандидатов на пост председателя Совета, — лицо Уимсби озарилось торжествующей улыбкой.
Эта улыбка встревожила Торби. С учетом его собственной доли и доли родителей, он располагал примерно сорока пятью процентами акций. Зная имена акционеров, возбудивших против него дела, а также пользуясь другими источниками информации, он мог заключить, что Уимсби контролирует около тридцати одного процента; Торби нужно было набрать еще шесть. Он рассчитывал, что ему поможет громкое имя «Радбек из Радбека», но надежда была весьма слабая, хотя Уимсби было необходимо набрать из оставшихся голосов втрое больше. Торби не был уверен в том, что дядя Джек еще
Но он встал и, от имени своих акций, выдвинул собственную кандидатуру.
— Тор Радбек из Радбека.
Затем акционеры один за другим отказывались от права выдвижения кандидатуры, и наконец прозвучала фамилия Уимсби. На нем представление закончилось.
— Секретарь огласит список! — объявил Уимсби.
— Прошу сообщить, сколько у вас имеется голосов и сколько вы представляете по доверенности. Клерк сверит номера акций с записями в Главной книге. Тор Радбек… из Радбека!
Торби назвал свои сорок пять процентов и уселся на место, ощущая все возрастающее беспокойство. Он достал карманный калькулятор. Всего было девяносто четыре тысячи голосов, и Торби не мог позволить себе считать в уме. Секретарь зачитал номера, и клерк уткнулся в свои записи. Для того чтобы победить с преимуществом в один голос, Торби нужно было набрать пять тысяч шестьсот пятьдесят семь.
Он начал медленно складывать: двести тридцать два, девятьсот шесть, тысяча девятьсот семнадцать — некоторые напрямую, другие — по доверенностям. Однако на счету Уимсби тоже прибывало. Некоторые акционеры объявляли, что отдают свои голоса доверенному, иные вовсе не отзывались. По мере того как зачитывались все новые и новые имена, обладатели которых никак не реагировали, Торби начинал подозревать, что все их доверенности находятся в руках Уимсби. Однако счет Радбека из Радбека рос — две тысячи двести пять, три тысячи тридцать шесть, четыре тысячи триста девять… и вдруг все кончилось. На оставшиеся имена никто не откликнулся.
Гарш склонился к уху Торби.
— Остались только наши приятели.
— Я знаю, — Торби убрал калькулятор. Что ж, в конце концов Уимсби победил.
Было ясно, что секретаря заранее проинструктировали, чьи имена назвать под занавес.
— Его честь Курт Брудер!
Брудер отдал свой единственный голос Уимсби.
— Наш председатель, мистер Джон Уимсби!
Уимсби встал, радостно улыбаясь.
— Лично мне принадлежит только одна акция. Но в силу доверенностей, которые я получил и которые находятся у секретаря, я…
Торби не стал слушать и потянулся за своей шляпой.
— Подсчет голосов завершен, и я хотел бы… — начал секретарь.
— Нет!
Леда вскочила на ноги.
— Я присутствую здесь лично! Это мое первое собрание, и я собираюсь участвовать в голосовании!
Уимсби поспешно забормотал:
— Все в порядке, Леда, ты не должна вмешиваться, — он обернулся к секретарю. — Это не повлияет на результат.
— Еще как повлияет! Я отдаю свои тысячу восемьсот восемьдесят голосов Тору, Радбеку из Радбека.
Уимсби вытаращил глаза.
— Леда Уимсби!
— Мое имя — Леда Радбек! — звонким голосом объявила девушка.
— Незаконно! — вскричал Брудер. — Голоса подсчитаны! Это уж слишком…
— Ничего подобного! — ответила Леда. — Я здесь, и я голосую. Я отозвала свою доверенность. Это зарегистрировано в почтовом отделении на первом этаже, и я предъявила оформленный и подписанный документ официальным лицам корпорации — я правильно выражаюсь, судья? — за десять минут до начала собрания. Если не верите — убедитесь сами. Впрочем, какая разница? Я сама здесь. Можете меня потрогать, — она обернулась к Торби и улыбнулась ему.