Гражданин Империи
Шрифт:
Способность к правдовидению имела и существенный недостаток – сам менталист не был способен на ложь. Если такой человек только попытается произнести заведомо ложное утверждение, то на его разум обрушится страшная боль. Ноги подкосятся и тело начнёт биться в страшных судорогах. Поэтому считается, что словам правдовидца можно доверять полностью – он всегда говорит то, во что сам верит.
Галхард закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Разумеется, в толпе тут и там мелькали вспышки лжи, которые он воспринимал как чёрные всполохи на цветастом полотне чужих разумов. Изумление майора
В стороне солдат возник небольшой всплеск оранжевого. Советник открыл глаза.
– Майор, кто там порывается?
– Посыльный мальчишка какой-то. Привести? – ответил майор.
– Будьте любезны.
В шатёр вошёл стройный юноша – судя по одежде, работник на сегодняшней ярмарке.
– Господин, вам передали, – протягивая невзрачную бутылку, сообщил молодой человек.
– Кто передал? – тут же спросил военный.
– Майор, это же силапорский ликёр! – немного ослабляя воротник, сообщил Галхард. – Молодой человек, где же этот великолепный ценитель? Я определённо должен выразить свою благодарность лично!
– Почтенный советник, позвольте проводить вас. Они сняли себе шатёр.
– Майор, не теряем ни минуты! – сказал Галхард.
Немного в стороне от общих гуляний располагался навес из грубой парчи, под которым был установлен длинный крепкий дубовый стол, засыпанный различными мясными деликатесами. Мясо вяленое, копчёные окорока, свиные рульки, говяжьи стейки, печёные гуси в яблоках. По центру стола, яростно уминая окорок, сидела крупная женщина в возрасте. Галхард невольно восхитился: очевидно, что большая часть её объёмов – это не жир, а мышцы. Справа и слева от неё то и дело подливая спиртное и, передавая мясо, суетилось несколько крепких мужчин.
– Малой! Тебя только за смертью посылать! – хриплым грубым басом крикнула женщина на чужом языке и повернулась к Галхарду. – Проходи, проходи, почтенный гость! Угощайся, поешь как следует!
Советник прекрасно знал этот язык и говорил на нём, практически без акцента. Сеаритский. Всеобщий язык торговли и коммерции, берущий своё начало в уникальном, единственном во всём мире городе-государстве Сеарите.
– Иностранка, господин. Очень грубые манеры, – прошептал посыльный.
– Малой! – женщина достала из подола кружевного платья мятую купюру и с грохотом шлёпнула её на стол. – Это тебе за работу. А теперь прочь отсюда, и чтобы я тебя не видела больше!
Паренёк робко взял деньги, поклонился и поспешно вышел из шатра. Галхард усмехнулся и сел напротив женщины, поставив бутылку ликёра.
– Всегда приятно сесть за один стол с дамой, чьи манеры полностью соответствуют её стати и красоте, – с явной двусмысленностью фразы произнёс Галхард.
– Знавала я любителей силапорской ослиной мочи и поприветливей. А этого солдатика что, пришили к вашему гузну? – Женщина устремила взгляд на майора и перешла на имперский. – Офицер позволит даме остаться с мужчиной наедине? Не волнуйтесь, целомудрию вашего патрона я не угрожаю.
Галхард кивнул майору. Тот нехотя отошёл в сторону.
– Так, мальчики, вы тоже, – продолжила женщина. –
– Мам, мы ещё не покушали! – взмолился высокий, крепкий мужчина с густой чёрной бородой.
– Не спорь с матерью! Дайте делом заняться!
Мужчины отошли на почтительное расстояние, но не они, ни майор, не теряли стариков из виду. Галхард вздохнул и покачал головой.
– У вас прекрасные дети, миледи. Очень похожи на вас. Особенно тот, с усами.
– Вот спасибо. Вот комплемент-то. Именно тот, что ожидает услышать любая дама – что она похожа на огромного бородатого усатого мужика. Понятно, почему у тебя бабы нет.
Галхард потянулся к нагрудному карману и вытащил изящный портсигар с серебряной чеканкой.
– Я всё ещё молод и полон сил. У меня всё впереди. Папироску?
Женщина скривила губы.
– Табак хоть рестанский? Не ваше имперское сено?
– Для вас только лучший, с южных островов.
Женщина взяла одну и прикурила.
– Ох, знакомая партия. Я всё гадала, кому моя контрабанда уходит.
– Кто в нашем мире не без греха? – произнёс Галхард.
– Не мы такие, жизнь такая, правда, Аврельский надзиратель? – с ухмылкой женщина сделала затяжку – Я Роза, кстати. Мама Роза.
Галхард изменился в лице. Взял бутылку ликёра, налил полный стакан и залпом осушил.
– Тот человек давно умер, – резко сказал советник.
– Ты мне тут дешёвым драматизмом в уши не лей. Перед жеманными имперскими рожами будешь трагического героя корчить. Я-то прекрасно наслышана, как ты и людей убивал и судьбы калечил. Да, чуть не забыла спросить – твоя бывшая студентка вопрос передаёт. Очень ей интересно, ты на турнире играть будешь за белых или за чёрных?
– Я слишком стар для больших шахмат, – ответил Галхард.
– Вот опять. Говоришь слова, а слышится как пердёж в лужу. Не сыграешь ты, сыграют тебя, ты же это понимаешь?
Галхард протянул руку к ликёру. Роза сделала новую затяжку.
– Мда-а. Кушай ликёрчик, кушай. До последней капельки. Авось на дне яйца свои найдёшь, – сказала она и взяла свою кружку двумя пальцами, оттопырив мизинец. Галхард сделал глоток из бутылки и с грохотом поставил на стол.
– Я был вежлив с тобой, Роза, но ты, старая перечница, не того масштаба фигура, чтоб со мной так говорить. Ты не жила мою жизнь, я не жил твою. И явно не с тобой я буду обсуждать, кто кого играет в этой жизни. Передай Соне: я дам ответ, когда посчитаю нужным.
Роза непринуждённо затянулась и затушила сигарету.
– Не стыдно так с матерью пятерых детей разговаривать? А ещё мужиком себя считаешь. Думаешь, что ты в чём-то лучше меня? А чего ты достиг? Что ты сделал хорошего, доброго, вечного? Времена, когда перед тобой стелиться должны были уже давно прошли. Только, мне кажется, ты этого до сих пор не понял. Честно, мне плевать на тебя, старый козёл. Упивайся хоть до синих соплей. Я здесь лишь ради своей девочки. Она разыграет свою партию с тобой или без тебя. Если не хочешь помогать – пожалуйста. Только тогда не путайся под ногами. Хотя, видать, ты уже не так важен, раз на переговоры с тобой отправляют старуху, вроде меня, да?