Гражданин мира, или письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на востоке

Голдсмит Оливер

Бедственное положение тех, чьи желания превосходят их возможности, прекрасно описано в притче индийского моралиста Локмана {3}. "Слону, что с особенным усердием помогал Вишну {4} одерживать победы в сражениях, бог обещал исполнить любое его желание. Преклонив колени, слон поблагодарил своего повелителя и пожелал получить разум и способности человека. Вишну огорчила эта глупая просьба, и он попытался отговорить слона от столь нелепого желания, но, видя, что все его доводы тщетны, он в конце концов наделил слона такой мудростью, что ее вполне достало бы на исправление Зороастровой Зенд-Авесты. Получив разум, слон удалился, радуясь божественному дару; хотя тело его осталось прежним, его

желания и склонности совершенно переменились. Он сразу же подумал, что было бы не только удобно, но и пристойно обзавестись одеждой, но, к несчастью, сам он сшить ее не мог, а попросить об этой услуге других также был не в состоянии, ибо говорить, как человек, он не умел. И тогда он в первый раз почувствовал тревогу. Затем он заметил, что пища людей отличается большей изысканностью и поэтому возымел отвращение к своей обычной еде и возмечтал о яствах, украшающих царскую трапезу. Однако он вновь обнаружил, что его желание тщетно: раздобыть мясо он мог без особого труда, но вот приготовить его сколько-нибудь сносно был не в состоянии. Словом, любые удовольствия, приносящие людям радость, его делали лишь все более несчастным, так как он убеждался, что насладиться ими ему не дано. Так и жил слон, ропща на свой удел и терзаясь недовольством, презирая себя и проклиная губительное тщеславие, пока, наконец, его благодетель Вишну не сжалился над его безысходным положением и не вернул ему неведение и счастье, наслаждаться которыми он был первоначально создан".

Нет, друг мой, приобщить к науке племя диких кочевников - значит обречь их на большие невзгоды, чем уготовила им Природа. Простая жизнь - вот что наиболее подходит тем, кто пребывает в первобытном состоянии.

Великий законодатель России {5}, стремясь образовать невежественных обитателей Сибири, поселил среди них несколько образованнейших европейцев. Дальнейшее показало, что этот дикий край еще не был готов принять их. Сначала их томил какой-то странный недуг, и с каждым днем они все больше менялись, и в конце концов вместо того, чтобы приобщить страну к благам цивилизации, сами усвоили тамошние нравы и одичали.

Нет, друг мой, чтобы науки приносили пользу стране, эта страна должна стать густонаселенной, а обитателям ее следует из охотников стать пастухами, а потом земледельцами. И вот когда собственность приобретет ценность и, следовательно, станет причиной несправедливости, когда затем учредят законы для охраны имущества, когда под покровительством этих законов у людей появится лишняя собственность, а с ней и роскошь, которая требует постоянного своего поддержания, вот тогда науки станут необходимы и полезны, государство не сможет без них существовать, тогда-то и следует насаждать науки, которые наставляют людей, как извлекать наибольшее удовольствие из ограниченного достояния и как избегать неумеренности.

Наука вовсе не причина роскоши, но ее следствие, и таким образом эта пагубная сила сама порождает свое противоядие. Утверждая, что роскошь влечет за собою развитие наук, мы утверждаем истину, когда же заодно с теми, кто отрицает полезность просвещения, мы утверждаем, будто науки порождают роскошь, то это ложь, вздор и нелепость.

Прощай!

Письмо LXXXIII

[Несколько предостережений, почерпнутых у современного китайского

философа.]

Лянь Чи Альтанчжи - Хингпу, через Москву.

Ты достиг возраста, сын мой, когда стремление к удовольствиям охлаждает усердие. Но не погуби погоней за ними счастье своей дальнейшей жизни. Жертвуй малыми удовольствиями в ожидании больших. Посвяти несколько лет прилежным занятиям, и тогда ты не будешь знать ни забот, ни нужды.

Однако чем рассуждать об этом самому, я лучше приведу

тебе наставления, почерпнутые мной у современного китайского философа {Перевод этого отрывка можно найти также у Дю Альда, том II, folio, стр. 47 и 58. Это извлечение может хотя бы послужить свидетельством той любви к юмору, которая проявляется в сочинениях китайцев.}. "Кто обрел счастье учением, тот непременно упрочит его настойчивостью. Любовь к книгам охлаждает страсть к удовольствиям, а когда страсть эта гаснет, для поддержания жизни требуется самая малость. Ведь человека, имеющего больше необходимого, не постигают тяжкие разочарования, и он избегает всех унижений, связанных с нищетой.

В жизни, добровольно посвященной науке, есть неизъяснимая прелесть. Впервые читая хорошую книгу, я словно приобретаю нового друга, а, перечитывая ее, как будто встречаюсь со старым. Все, что случается с нами, важно оно или нет, - должно служить к нашему совершенствованию. Не только один алмаз придает блеск другому алмазу, этому служит и просто камень. Поэтому даже оскорбления и пренебрежение, высказанные нам ничтожным человеком, должны пойти нам на пользу. Его грубость заставляет меня заглянуть в собственную душу, дабы искоренить малейший недостаток, который мог быть причиной его поношений.

И все же сколь ни велики радость и польза, приносимые человеку знаниями, родителям часто стоит немалого труда заставить детей учиться. Нередко прилежание заменяется принуждением. Нерадивость же в годы ученичества лишает надежды достичь чего-либо в будущем. Стоит им оказаться перед необходимостью написать несколько строк в выражениях более изысканных, нежели обычно, перо становится для них тяжелее жернова, и они тратят десять дней на то, чтобы более или менее пристойно составить два-три периода.

Такие люди оказываются в особо неловком положении, когда в конце парадного обеда пускают блюдо с игральными костями, дабы с их помощью решить, сколько стихов должен припомнить каждый из гостей. Приходит черед неуча, и он глупо молчит. Общество забавляется его смущением, все перемигиваются и смеются над ним, а он только таращит глаза по сторонам и присоединяется к общему хохоту, даже не подозревая, что он его причина.

Не так важно читать много, как читать постоянно. От случайного чтения толку мало. А некоторые один день трудятся с необычайным усердием, а затем десять дней отдыхают. Но мудрость - большая кокетка, и за ней надобно ухаживать рьяно и упорно.

Древние говорили, что, открывая книгу, человек всегда извлекает пользу. И я повторяю вслед за ними, что любая книга служит нашему совершенствованию, за исключением романов {1}, которые только развращают читателя. Они представляют собой вредные вымыслы и превыше всего ставят любовную страсть.

Непристойности в них выдаются за игру ума, интриганство и преступные вольности - за галантность и обходительность, а тайные свидания и даже злодейство рисуются в столь привлекательном свете, что могут увлечь даже людей зрелых. Насколько же больше должны страшиться их влияния молодые люди обоего пола, чей рассудок еще так слаб, а сердце так восприимчиво к страсти.

Умение проскользнуть с черного хода или перелезть через ограду - вот достоинства, которые намеренно приукрашиваются, пленяя неопытные души. Правда, в таких историях дело завершается обычно браком, заключаемым с согласия родителей и с соблюдением всех предусмотренных законом церемоний. Однако преобладающая часть книги содержит немало такого, что оскорбительно для истинной морали, ниспровергает похвальные обычаи, попирает законы и объявляет пустыми самые непреложные обязательства человека перед обществом вот почему романы столь опасны для добродетели.