Гражданин по ГОСТу

Блинова Ольга

Уж человек не раб науки серой,

Он волен делать то, чего его душа

Сама желает, боле слабой верой

Сгрызает хвост большой сама себе змея,

Скромный звон окружает пеструю толпу людей, идущих плотным потоком навстречу механику. Фантасмагорическое зрелище предстало прищуренным уставшим глазам трудяги, заставив того спрятать голову в колючий клетчатый шарф, как под крыло. Зелёные, синие, розовые, красные, наряды мелькали под больным свечением мутного диска, сливаясь в дружный хор какофонии неясных голосов. Прижавшись к бетонному забору, рабочий поспешил пропустить шествие детищ кисти неумелого художника-импрессиониста, подражавшего великим мастерам рухнувшей эпохи. Причудливые рисунки и знаки окружали их лица,

но вот рты почти что синхронно исполняли псалом, слившись единым телом и разумом.

И в городке, который год без званья,

Где каждый муравей важнее, чем король,

Вдруг развернутся милости признанья,

И каждый вывернет на сцене свою роль.

Последние строки пропеты. Колокол стих.

Как резко погрузилась в тишину болотная толпа, остановившая волну у одного из щитов, поднимая головы к кружащимся механизмам. На одном из широких столбов, под самыми облаками, возникла человеческая фигура, ростом около семи метров. Приятное молодое лицо с символами стрелок под глазами и небрежные волосы обрамили голубоватым свечением мужчину, а рупоры зашуршали мелодичным стрекочущим голосом.

– Доброе утро, дорогие дружочки!

Сейчас настало время нового дня.

Одиннадцать часов сто семнадцать минут, сорок пятого августа. Сегодняшняя мода – воспоминания о будущем, приобретайте серебристые костюмы Льюи. Современные костюмы Льюи – костюмы космических героев старого времени!

Муравейник вновь зарокотал и расползся по своим важным делам, перекатываясь с рук на ноги, подскакивая на пружинах или плетясь под гнетом собственных мыслей. Игривая волна подхватила с собой медлительное коричневатое пятно, увлекая к станции лиловой электрички, парившей над чёрными рельсами.

Скользнув в раскрытые радушные двери, Шура остановился подле сверкающего табло, сверив время со старенькими наручными часами с поблекшим циферблатом. Толстые неопрятные цифры с острыми уголками ехидно оскалились, померкнув через несколько мгновений. Невесело почесав затылок, инженер проходит вглубь вагона, чуть было, не запнувшись об инсталляцию, лежавшую под ногами с кислым амбре немытого тела. В вагоне тикает мелодичная музыка, а на небольших экранах поблескивает знакомое улыбающееся лицо Третьего Члена Комитета Искусств – чудного молодого человека, отвечающего за досуг граждан, ежедневно представляя всеобщему обозрению интереснейшие кинофильмы и театральные постановки. А как же его потрясающие картины, заставлявшие тысячи тысяч собираться в галерее во время презентаций?

Отведя взгляд от бездомного, механик чуть приближается к монитору и мечтательно вздыхает, с любовной бережностью рассматривая простое на вид устройство. О, как много славных проводов спрятано под кристаллической поверхностью. Какие таинства хранят в себе комбинации звуков и мелькающих ячеек в этом таинственном муравейнике, окружающем жителей ежедневно.

– Ах… Что за прекрасное зрелище! Как они могут не замечать этакой красоты?

Неподалёку от Александра раздаются счастливые трели юного голоса.

– О… а… О… Тут… знаете, это неплохой экземпляр для электрички в нашем райончике. Наружный слой на редкость хорошо сделан, не оцарапали даже. Броня!, хлопнув себя по колену с явным желанием взглянуть на невольную собеседницу, инженер бросает короткий взгляд на стоящую миловидную даму с коротко стриженными волосами. Однако, улыбка быстро сползает с глупого лица, заставляя механика опустить лицо как можно ниже. Красавица говорила вовсе не с ним, а с подругой при помощи незаметной гарнитуры, вшитой пластины как раз у ушей. Оконфузившемуся молодому человеку в нос ударил вновь кисловатый телесный запах, заставив с большим раздражением глянуть на бродягу, перегородившего проход. Подумать только! На дворе скоро настанет вторая половина двадцать первого столетия! Гневная внутренняя тирада оканчивается столь же быстро, как и началась с вибрацией дорогого устройства под шапкой «падшего». Он с серьёзным видом отвечает на вызов более чем серьёзным голосом, обещая кому-то по ту сторону связи скорое представление нового проекта по оформлению квартир. Квартир Круперса.

Неловко переступив через длинные ноги «инсталляции», Шурик поспешно отходит к концу вагона и отвлекается от созерцания. Что же, вскоре поезд прибудет к станции назначения, сопровождающим бодрыми обрывками рекламных слоганов, мешающих хуже истреблённых когда-то комаров и мошек.

«Бездарь»

Гладкий монолитный автомобиль мягко шуршит шарообразными колёсами, сливаясь матовым силуэтом с чернеющей поверхностью дороги.

– Выключи немедленно музыку! С этаким вкусом здешних радиолюбителей рискую превратиться в ипохондрика раньше срока!

Позади водителя, широкого мужчины в возрасте пятидесяти лет, раздаётся недовольное шипение пассажира, очевидно пожаловавшегося на громкую работу радио, вторившего рекламу вновь и вновь. Шофёр послушно взмахивает рукой и погружает салон в долгожданную тишину, слыша лишь бормотание за своей спиной.

Молодой человек лет двадцати трёх на вид напряжённо подергивал пальцами над голограммой клавиатуры и рассержено кусал ноготь большого пальца свободной руки.

– Вы не беспокойтесь сильно, на выставку не опаздываем. Техника-то нежности требует, аккуратности.

Простодушно заявляет мужчина, на что пассажир лишь отрешённо фыркает, небрежно отбросив от глаз нависшую чёрную прядь.

– Видал в погребальном пакетике с семенами подсолнуха этих ничтожных созданий. Не представляешь, как же приелись эти… корыстные и хвастливые звери. Масса! Изо дня в день они, как овцы, шатаются от луга к лугу за своим верным пастухом, ещё не зная, что завтра им суждено отправиться на скотобойню-, журналист высокомерно хмыкает и продолжает, —А, впрочем, так ли им много нужно? Каждый час их рыбьи мозги забывают свои имена и придумывают новые, что же мне самому остаётся делать? Только поддаться воле толпы и безропотно исполнять их ежеминутные желания. Они не имеют понятия, чем себя занять без электронного помощника, что ещё придумать без нужного вещания! Каждый день подавай им новый повод собраться вместе и покричать с плакатом в зубах. Вот, совсем скоро будут выборы очередного члена Комитета на месяц, а кому ещё и перебирать из этой кучки отбросов самого интересного? Кого же ещё представить? В прошлом месяце это была, кажется, любительница керосина… а в позапрошлом? Не воспоминаю. Ах, чем же мы снова будем недовольны завтра? Быть может, отсутствием эмоций и прав роботов? Или же недостаточным количеством стекла в окнах небоскрёбов? Нет! Нет-нет, это уже приелось совершенно несчастным глазам, нет никакой возможности творить… Бедняга Бездарь, страдания юного Вертера ничто в сравнении с твоими душевными терзаниями загнанного поэта. Всё, всё, черт побери, мы приравняем к нашему рублю и оценим неоценимое, продадим непродающееся, купим непоку…!

Внезапная тирада оборвалась вызовом на бортовой панели. Скромно извиняясь, водитель принял его и на экране появилась детская кудрявая головка девчушки лет пяти, а в динамике зазвучал хрипловатый болезненный голосок сидящей на больничной койке девочки.

– Юсенька, солнышко, папа сейчас на работе. Как твое самочувствие?

–Уже совсем-совсем не болит горлышко, папа! А ты помогаешь машинке ехать, да?

Но милый диалог был прерван возмущённым покашливанием сидящего позади. Смущённо попрощавшись с малышкой, водитель быстро оканчивает звонок и сосредотачивает своё внимание на дороге. Впрочем, искусственный интеллект сам прекрасно справлялся с поставленным маршрутом, шофёру оставалось только лишь контролировать парковку.

– Кажется, уже говорилось, чтобы ты не отвлекал от мыслей! Перезвонил бы позже-, сердито глянув на побледневшего водителя, художник выпрямился и соизволил продолжить свои рассуждения, -Человеку больше ничего не нужно, кроме развлечений в кругу таких же безропотных ничтожеств, потребляющих и потребляющих приносимые им блага. А как же высшие ценности? Семья вот, к примеру. Как много отцы проводят времени со своими дочерьми, скажи честно? А все работа! Проклятая мышеловка, в которую загоняются клерки и бегают там, как в колесе, зарабатывают капитал… А если завтра твоего ребёнка не станет? Не уделишь ему и пять минут, ни на что не годный родитель! О времена, о нравы! Мы катимся в бездну, понимаешь? Мы на пути гние!..