Гражданин, политик, воин

Ляховский Александр Антонович

Информация к размышлению

С.Моджаддеди и Б.Раббани подчеркнули, что они отвергают категорические требования некоторых руководителей джихада о необходимости потребовать от России выплаты репараций за ущерб, причиненный стране в период пребывания в Афганистане ОКСВ. Они считают, что Россия может сыграть важную роль в возрождении Афганистана как соседа и давнего друга. Вместе с тем С.Моджаддеди отметил, что понадобится значительный период времени для того, чтобы некоторые афганцы перестали рассматривать Россию как врага.

В ходе переговоров обсуждены также вопросы возвращения в Афганистан из России афганских детей, передачи афганской стороне карт минных полей, установленных ОКСВ, возвращения военнопленных.

…Средства

массовой информации широко освещали визит министра иностранных дел России А.Козырева, особенно отмечая готовность Российской Федерации участвовать в совместных усилиях по реконструкции Афганистана. Внимание афганской общественности акцентируется на том, что Россия и Исламское государство Афганистан намерены добиваться укрепления доверия и взаимопонимания между народами двух стран, развивать равноправные отношения и взаимовыгодное сотрудничество, основанное на общепризнанных нормах международного права.

Отмечается, что в ходе переговоров обсуждались вопросы использования принципиально новых форм сотрудничества между двумя государствами.

…В Кабул доставлена гуманитарная помощь из России на двух самолетах Ил-76. По докладу экипажа одного самолета, во время захода на посадку по нему осуществлялся огонь из ЗГУ на высоте 300–400 метров…

Источник информации: посольство России, Кабул, май 1992 г.

Тем временем в соседнем Таджикистане началась гражданская война. Вспоминает Давлат Худоназаров: «Что-то случилось с регионом — хранителем бесценной земледельческой духовной культуры, и вслед за Афганистаном в собственной крови чуть не захлебнулся Таджикистан, эти войны превратили мирных земледельцев в воинов, ремесло которых было им не свойственно и противоречило их культуре, и, потеряв нравственные ориентиры, они обратили оружие друг против друга. В самый разгар самоубийственной гражданской войны в Таджикистане Масуд оставался непререкаемым авторитетом, героем, мечтой для обеих противостоящих сторон».

В рамках Договора о коллективной безопасности, подписанного главами государств СНГ в Ташкенте 15 мая 1992 года, Россия, Узбекистан, Казахстан и Кыргызстан обязались принимать участие в защите внешних границ бывшего СССР на южном направлении, имея в виду, в том числе и границы Таджикистана с Афганистаном.

В последующем вооруженная борьба между формированиями пришедших к власти моджахедов и теми, кто оказался не у дел, продолжалась. Мусульмане воевали против мусульман. И хотя священная война («джихад») уже потеряла свой первоначальный смысл, но лидеры исламских партий нашли ей другое обоснование.

К власти пришла умеренная оппозиция, традиционалисты, представители нацменьшинств. Уже тогда было ясно, что очередного конфликта не избежать, так как был нарушен традиционный баланс в центральных органах власти — доминировавшие в них прежде пуштуны остались не у дел. Пуштуны, в руках которых находились основные военные силы в провинциях, оказались отодвинутыми на вторые роли, что, естественно, означало, что они с этим не смирятся и поведут борьбу за власть.

Высшие партийные функционеры (НДПА — ПО) легко переметнулись в бывшие оппозиционные партии, в основном по национальному и клановому признакам. При этом одни оказались среди пуштунов, сторонников Г.Хекматиара, вторые примкнули к С.Моджаддеди, С.А.Гилани, третьи покинули Афганистан, проживают сейчас в России, Узбекистане, Швейцарии, ФРГ, Нидерландах...

Представители национальных меньшинств оказались в стане Б.Раббани. Такой безболезненный переход представителей высших эшелонов прежней власти в лагерь оппозиции наводит на мысль о существовании некоего заговора между руководством НДПА и лидерами «Альянса-7». Ведь именно они, получая помощь одни от Советского Союза, другие — от Запада, мусульманских стран, имели наибольшие выгоды от войны, обогатились на страданиях своего народа. Нам не раз доводилось слышать от афганцев, что Афганистан нельзя завоевать, а можно только купить.

Но тут же добавляли, что СССР не настолько богат, чтобы это сделать, есть страны и побогаче. Тогда к таким словам мы относились скептически и считали их бахвальством, но оказалось, что в них есть доля истины.

Вся непримиримость афганцев, враждебность между ними — спектакль. Очевидно, не случайно среди лиц из высших эшелонов власти, лидеров оппозиции никто не погиб в борьбе. А рядовые партийцы из НДПА, эмигрировав из Афганистана, оказались в крайне тяжелом положении в других странах, в том числе и в России. Живут случайными заработками, бедствуют.

Президент Афганистана Б.Раббани. Талибы

В конце июня С.Моджаддеди на посту председателя Совета «джихада» сменил лидер ИОА Б.Раббани (Моджаддеди не прочь был остаться и подольше, но Масуд потребовал точного выполнения пешаварских соглашений). В ответ на это Моджаддеди стал способствовать возвышению генерала Дустома. От этого война не пошла на убыль — ведь не сказали своего последнего слова исламские фундаменталисты, стоящие на радикальных позициях. Не смирились с непропорционально большим, по их мнению, представительством в органах государственной власти национальных меньшинств пуштунские националисты. К тому же многие лидеры моджахедов по-прежнему руководствовались личными амбициями — каждый хотел занять главенствующее положение. Противоречия между ними оказались сильнее, чем неприятие режима Наджибуллы. Непримиримую позицию по отношению к Б.Раббани занял лидер ИПА Г.Хекматиар, начавший решительный бой за власть. Бои развернулись даже в самой столице, которая подвергалась артиллерийским обстрелам со стороны отрядов ИПА.

В это время в Кабул приезжала правительственная делегация из Таджикистана. Один из ее членов, Давлат Худоназаров, рассказывает: «В конце июня 1992-го я по своей инициативе вел миротворческие действия в начавшейся гражданской войне на Юге Таджикистана, по просьбе двух противоборствующих сторон был избран председателем Комитета мира. В это же самое время профессор Бурхануддин Раббани был избран главой Исламского государства Афганистан, Ахмад Шах Масуд сохранил пост министра обороны. По моей инициативе в середине июля Кабул посетила правительственная делегация из Таджикистана во главе с Акбаршо Искандаровым, председателем парламента. Мы сочли своим долгом первыми из иностранцев установить добрососедские отношения с правительством Раббани. Это был, краткий двухдневный визит.

Мы прилетели в Кабул 14 июля во второй половине дня, путь из аэропорта в город был оживленным, главным образом за счет проезжающих грузовиков и бронетранспортеров с вооруженными людьми. Столица страны была разделена на сектора, контролируемые различными группами моджахедов. Город напоминал военную хронику Берлина сорок пятого года. Трудно было узнать улицы, по которым в последний раз я проезжал летом 1969 года.

В день приезда делегация встретилась с главой государства Бурхануддином Раббани, а вечером на ужине я впервые увидел Масуда. Он появился, и среди нашей делегации прошелестело: “Ахмадшо идет...” Его можно было узнать издалека, к тому времени я не раз уже видел его фотографии, а так же во Франции смотрел передачу о нем по телевидению. Он шел неторопливой, мягкой походкой, одетый в привычную “масудовскую” униформу цвета хаки. Мы познакомились, и после обычных приветствий и формальностей восточного этикета Масуд сказал, что очень рад приезду таджикской делегации. По завершению ужина мы договорились, что встретимся на следующий день.

Утром следующего дня делегация выехала в министерство обороны. Там было большое скопление машин и броневиков, места явно не хватало, одни, получив указания, уезжали, другие приезжали, стоял разноголосый шум революционного времени. Мое внимание привлек один из моджахедов, который оживленно общался с другими вооруженными людьми в кузове военного грузовика. Мой спутник, один из сопровождавших нас людей, поймав мой взгляд, сказал:

— Это русский, его имя Исламуддин, он из окружения Масуда.