Гражданская война в Греции 1946-1949
Шрифт:
В этом выступлении Софулис впервые ясно сказал, в чем именно состоит «иная» политика, которую он в весьма туманных выражениях так долго противопоставлял линии предыдущего кабинета. «Правительство, — заявил он, — предоставит амнистию без каких-либо условий всем, кто, прислушиваясь к голосу нации, сложит в кратчайший срок оружие и вернется домой. Если с партизанщиной будет покончено, правительство предаст забвению прошлое и предоставит без каких-либо других условий всеобщую амнистию всем тем, кто в настоящее время находится в тюрьмах в качестве подсудимых или же приговоренных… Если же, несмотря на все это, партизанщина будет продолжаться, тогда я подниму весь народ,
Внешне это заявление содержало все элементы «умиротворения». Тут было и намерение положить конец гражданской войне, и обещание амнистии, причем всеобщей, и меры по облегчению тяжелого экономического положения страны. Казалось бы, действительно, дело за другой стороной, и если она не откликнется на голос мира, не примет предоставляемых ей милостей, то и в самом деле станет препятствием на пути демократического развития страны. Эту мысль и стремился внушить Софулис с явной целью ввести в заблуждение как греческий парод, так и мировую общественность.
По существу же он требовал полной капитуляции демократического движения, явки всех партизан «с повинной», отказа прогрессивных сил от борьбы с реакцией. Лишь после этого, согласно его заявлению, правительство могло «предать забвению прошлое». Таким образом, это была точная копия ультиматума, который предъявляло патриотам прежнее правительство.
Любопытно, что данное обстоятельство одним из первых отметил Г. Папандреу. Бывший министр внутренних дел в кабинете Максимоса, выслушав речь Софулиса, удовлетворенно сказал: «Программное заявление нынешнего правительства целиком повторяет программное заявление предыдущего кабинета».
Обрадовав врагов демократии, заявление Софулиса возмутило ее приверженцев, в том числе и многих деятелей либеральной партии. Один из них, Г. Маврос, отвечая премьер-министру, подчеркнул: «Когда речь идет о действиях народных масс и число преследуемых так велико, то проблема может быть решена не уголовными законами, а лишь политическими средствами, и первым среди них является всеобщая амнистия». Требуя ее неотложного предоставления, Маврос заявил: «Мы не имеем ни юридического, ни политического, ни морального права держать в ссылке людей, против которых нет никаких улик…»
К этому можно добавить, что если своей речью Софулис и мог ввести в заблуждение определенные слои населения, на что он собственно и рассчитывал, то передовую, наиболее сознательную часть народных масс ему не удалось обмануть. Еще свежи были в памяти беспощадные расправы над теми партизанами, которые, поверив подобным же обещаниям Максимова, поплатились головой. Наконец, в тот самый момент, когда Софулис требовал от партизан «сложить оружие и вернуться домой», продолжали свою кровавую деятельность военные трибуналы, росло число расстрелянных патриотов, а в тюрьмах и концентрационных лагерях томились 49 тыс. человек.
Капитуляция, которой требовал Софулис, означала новые десятки тысяч жертв террора, торжество реакции и отказ демократического движения от всякой борьбы за интересы греческого народа.
Поэтому главно командование ДАГ отвергло ультиматум. В интервью корреспонденту лондонской «Таймс» генерал Маркос 9 сентября заявил, что Демократическая армия, глубоко заинтересованная в прекращении гражданской войны, считает, что это возможно лишь при условии сформирования правительства с участием всех партий страны, способного обеспечить демократическое развитие Греции. Поэтому, подчеркнул он, только после создания такого правительства
По этому поводу греческий прогрессивный историк Ф. Григориадис впоследствии писал, что «если бы жив был Г. Сяндос, предложение Софулиса… не было бы сразу же отвергнуто, ибо его отклонение могло быть оправданным лишь в случае победы ДАГ».
Но такая точка зрения не может быть признана обоснованной, поскольку Софулис даже при желании был бы не в состоянии выполнить свои обещания. Ведь фактическая власть осталась в руках «черного фронта». Последний по-прежнему располагал подавляющим большинством в парламенте и господствовал во всех звеньях государственного аппарата, армии, полиции, жандармерии, не говоря уж о его бандах, продолжавших бесчинствовать в районах, не запятых Партизанами. И роль Софулиса, на которую он (огласился ради борьбы с «угрозой коммунизма», состояла, как уже показало, лишь в прикрытии политики правых демократической вывеской.
Более того, оппозиция либералов во главе с Софулисом в отношении популистов могла иметь место лишь до тех пор, пока продолжалась традиционная борьба за власть между этими двумя буржуазными группировками. Когда же они фактически объединились в правительстве, то центристы по существу пошли за более агрессивными правыми ради достижения общих для тех и других антинародных целей.
Тот факт, что эти цели были антинародными, не смог скрыть даже глава американской экономической миссии в Греции Портер. «За спиной афинского правительства, — писал он, — продолжает находиться мощная торгово-банковская клика, руководимая господином Пезмадзоглу (один из крупнейших капиталистов Греции. — Г. К.)… Опа противодействует всяким мероприятиям, которые задевали бы ее интересы, и полна решимости прежде всего защитить свои привилегии, сколько бы ни стоило это стране. Опа накапливает свои прибыли в банках Капра и Аргентины».
Наконец, Софулис и те, кто за ним стоял, и не хотели, чтобы ультиматум был принят Демократической армией. Поэтому они и выдвинули явно неприемлемые условия. Это позволяло продолжать гражданскую войну, развязанную в интересах западных держав, которым нужен был предлог для развертывания «холодной войны» против СССР и стран народной демократии. Такой вывод подтверждается, в частности, свидетельством Ир. Петимезаса, одного из бывших ближайших сподвижников Софулиса. «Вся греческая политика госдепартамента США, — писал он, — опирается на „угрозу славянского вторжения в Грецию“, которая в свою очередь служит „аргументом“ в его „восточной политике“».
Все это подтверждает, что силы внутренней и внешней реакции были заинтересованы в продолжении гражданской войны в Греции. Опа позволяла им нагнетать напряженность в международных отношениях под предлогом якобы оказываемой соседними народно-демократическими странами помощи греческим партизанам.
Подтверждением тому явился и нажим США и Англии, в результате которого была фактически сорвана работа комиссии Совета Безопасности, созданной для расследования положения на северных границах Греции. Проамериканское большинство членов этой комиссии — представители США, Англии, Австралии, Бельгии, Бразилии, Колумбии и гоминдановского Китая еще летом опубликовали доклад, содержание которого не имело ничего общего с действительностью. В нем утверждалось, что «Югославия и в меньшей степени Албания и Болгария поддерживали партизанскую войну в Греции». Против такого явно надуманного обвинения выступили советский и польский представители в комиссии, а французский при голосовании воздержался.