Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг.
Шрифт:
И все же благодаря более организованному применению войск, мятежники захватили 2 сентября крепость Сан-Марсиаль, что решило судьбу Ируна. 4 сентября при поддержке итальянской авиации смертельно раненый Беорлеги все-таки вошел в город, подожженный отступавшими анархистами. Кстати, самого полковника подстрелили с другой стороны границы французские коммунисты.
13 сентября после бомбардировки флотом мятежников баски оставили курортную столицу тогдашней Испании город Сан-Себастьян. В результате северной кампании Мола захватил территорию в 1600 квадратных километров с солидным промышленным потенциалом, но в отличие от «счастливчика» Франко эта победа досталась ему дорогой ценой. Из 45 рот, введенных в бой мятежниками (в основном, карлистов), баски, которых было лишь около 1000 человек при одной артиллерийской батарее (75-мм орудий) вывели из строя одну треть.
Что же происходило в то время на южном, основном, фронте гражданской войны? После
27 августа три колонны мятежников соединились и развернули наступление в сторону важного транспортного узла города Талавера-де-ла Рейна, от которого до Мадрида было 114 километров. В районе Талаверы горные хребты сужали долину Тахо и город был удобным рубежом обороны. За две недели после Бадахоса 6000 легионеров и марокканцев Ягуэ прошли 300 километров.
Республиканскими войсками в районе Талаверы командовал кадровый офицер генерал Рикельме. К городу срочно подходили наиболее боеспособные части республики, отбросившие месяц назад Молу от Мадрида: роты Пятого коммунистического полка и молодежные батальоны ОСМ под командованием Модесто и Листера. Но, прибыв на фронт, они узнали, что Рикельме без боя сдал Талаверу, и бойцы милиции в панике бежали из города на автобусах, как футбольные болельщики со стадиона.
Ключевую роль в победе мятежников под Талаверой сыграла германо-итальянская авиация. Достаточно было бреющих полетов «юнкерсов», «фиатов» и «хейнкелей» — и большинство милиционеров бросалось наутек.
Сдача Талаверы 4 сентября 1936 года поразила республику, как гром среди ясного неба. Правительство Хираля было вынуждено уйти в отставку. Стало очевидным, что новый кабинет должен включать в себя все основные силы Народного фронта.
Сначала президент Асанья просто хотел дополнить правительство несколькими видными социалистами и, прежде всего, Ларго Кабальеро который часто выступал с воинственными речами, в том числе и перед бойцами милиции в Талавере. Он говорил, что правительство беспомощно и не знает, как надо правильно вести войну. Опираясь на свою популярность, Ларго Кабальеро отказался войти в правительство рядовым министром, и потребовал для себя пост премьера, который он, в конце концов, и получил, став еще и военным министром. Для подкрепления притязаний Кабальеро на власть в Мадриде было сосредоточено 2000–3000 бойцов милиции ВСТ. Прието возглавил министерства ВВС и ВМС. В целом, члены ИСРП взяли большинство портфелей, но Ларго Кабальеро настаивал, чтобы в правительство обязательно вошли коммунисты. Лидеры КПИ отказывались, ссылаясь на соображения международного характера. Мол, мятежники и так называют Испанию «красной», коммунистической страной, и чтобы не давать в мире дополнительной почвы для этих утверждений, компартии пока не следует участвовать в правительстве. Однако Ларго Кабальеро не отставал, упрекая коммунистов в нежелании в трудную минуту разделить ответственность за судьбы страны. Посоветовавшись с руководством Коминтерна, Хосе Диас в конце концов дал добро и два коммуниста стали министрами земледелия (Висенте Урибе, бывший каменщик) и народного образования (Хесус Фернандес). Таким образом, впервые в истории западной Европы в правительство капиталистической страны вошли коммунисты. Анархисты же по-прежнему наотрез отказывались сотрудничать с государственной властью, которую они хотели отменить.
Назначение Ларго Кабальеро премьером далось Асанье непросто. Этот шаг ему подсказал Прието, всегда считавший, что его основной соперник по ИСРП не способен ни к какой серьезной административной работе (как мы убедимся, Прието был прав). Коммунистов неприятно поразила безапелляционность, с которой Кабальеро потребовал для себя пост премьера и военного министра одновременно. И все же в момент кризиса главой исполнительной власти должен был стать человек, которому доверяли массы, а таким человеком в начале сентября 1936 года был только «испанский Ленин» — Ларго Кабальеро. Прието думал, что Кабальеро станет знаменем, под которым другие люди и, прежде всего, он сам начнут кропотливую и черновую работу по созданию регулярной армии
Но эти надежды не оправдались. Правда, Ларго Кабальеро громогласно объявил, что его кабинет — это «правительство победы». Облаченный в синий комбинезон «моно» народной милиции с винтовкой наперевес Кабальеро встречался с бойцами и убеждал их, что скоро наступит перелом. Поначалу новый премьер упорядочил работу военного министерства и генштаба. Раньше там постоянно толклись разные люди, размахивая мандатами всевозможных комитетов и требуя оружия и продовольствия. Кабальеро установил охрану и четкий распорядок
У нового премьера была еще одна скверная черта. Возглавив правительство Народного фронта, он остался по сути своей профсоюзным лидером, пытавшимся укрепить позиции «своего» профцентра ВСТ за счет других партий и профсоюзов. Особенно завидовал Кабальеро коммунистам, ряды которых, несмотря на большие потери в дни мятежа и в первых схватках войны, росли как на дрожжах.
С чисто военной точки зрения у Кабальеро был один «пунктик», едва не приведший к сдаче Мадрида. Премьер почему-то всеми силами противился возведению вокруг столицы укрепленных рубежей обороны. Он полагал, что окопы и доты гасят боевой дух милиции. Для этого человека словно не существовали горькие уроки «черного» августа на юге Испании, когда легионеры и марокканцы устраивали народной милиции настоящие побоища в чистом поле. К тому же Кабальеро противился посылке на строительство укреплений членов профсоюза строителей, так как те были из «своего», «родного» ВСТ!
Мы помним, что Кабальеро и его сторонники сначала были вообще против регулярной армии, считая настоящей стихией испанца партизанскую войну. Но когда коммунисты и советские военные советники предложили создать партизанские отряды для действий в тылу мятежников (при симпатиях населения почти всей Испании к республике, это напрашивалось само собой), Кабальеро долго этому противился. Он считал, что партизан должен воевать на фронте.
И все же «блицкриг» африканской армии и успехи коммунистического Пятого полка заставили Ларго Кабальеро согласиться с созданием на базе народной милиции шести смешанных бригад регулярной Народной армии, к чему призывал появившийся в Мадриде в начале сентября советский военный атташе комбриг В.Е. Горев (ранее Владимир Ефимович Горев был военным советником в Китае, а в Испанию прибыл с должности командующего танковой бригадой). В каждой бригаде должно было насчитываться четыре пехотных батальона с пулеметами, минометный взвод, двенадцать орудий, кавалерийский эскадрон, взвод связи, саперная рота, автотранспортная рота, медсанчасть и взвод снабжения. Такая бригада, имевшая по штату 4000 бойцов, была автономным соединением, способным самостоятельно выполнять любые боевые задачи. Именно такими бригадами (хотя их называли колоннами) и рвались к Мадриду легионеры и марокканцы. Но, согласившись с созданием смешанных бригад в принципе, Кабальеро затягивал их формирование на практике. Каждый командир будущей бригады получил 30000 песет и приказ сформировать бригады к 15 ноября. Если бы этот срок был выдержан, то Мадрид отстоять бы не удалось. Бригады приходилось бросать в бой «с колес», жертвуя временем и людьми. Но это привело к тому, что в ходе решающей битвы за Мадрид у республиканцев не оказалось никаких мало-мальских обученных резервов.
И все же Талавера встряхнула республику. «Романтическая война» закончилась. Началась борьба не на жизнь, а на смерть. Войскам Ягуэ потребовалось две недели, чтобы пройти от Талаверы к городу Санта-Олалья, т. е. 38 километров (напомним, что до этого, менее чем за месяц, африканская армия преодолела 600 километров).
Помимо упоминавшихся выше ударных коммунистических и молодежных рот к Талавере подошли и другие части. Командовать всеми силами республики под Талаверой (около 5 батальонов) было поручено одному из немногих «африканских» кадровых офицеров в стане республики полковнику Асенсио Торрадо (1892–1961), которому благоволил «сам» Ларго Кабальеро.
Асенсио атаковал Талаверу по военному «правильно», но не смог переформировать свои силы для отражения контрнаступления мятежников и отошел, опасаясь окружения. Асенсио не удосужился сконцентрировать силы на достаточно узком фронте (4–5 км) по обеим сторонам мадридского шоссе и бросал в бой свои батальоны не сразу, а один за одним. Их встречали плотный огонь пулеметов и артиллерии, атаки «юнкерсов» с воздуха. Затем африканская армия напирала на фланги измученных республиканцев и вынуждала их отходить. Конечно, стремительных темпов продвижения у мятежников уже не было, но этот выигрыш во времени давался республиканцам ценой колоссальных потерь и страшно медленно использовался Мадридом для наращивания обученных резервов.