Гражданство магической реальности
Шрифт:
Сам Роффе уселся на переднее сиденье, предоставив мне возможность выбора из двух задних. Я выбрал то, что справа, но попросил сложить перед поездкой тент. Ехать, лишив себя возможности смотреть по сторонам и, время от времени, наверх — не хотелось.
Велосипед разгонялся не спеша. Когда я обнаружил, что у меня под ногами тоже есть комплект педалей, сначала попробовал их крутить, но затем вспомнил совет воображаемой Алладо из досрочно прерванной инспектором прогулки.
Прикладывая волю к процессу вращения педалей мне удавалось чуть ускорить или замедлить скорость
Велосипед проехал мимо водопада и гигантских деревьев из сквера, перпендикулярно Арканной улице, прогрохотал колесами по брусчатке оказавшись в районе с симпатичными трехэтажными домиками, чьи крыши украшали маленькие разноцветные фонарики.
Их я сперва ошибочно принял за звезды, расположенные возле горизонта. Знакомые по короткой прогулке возле Стратегической Академии многоглазые светофоры периодически мигали нам своими огнями.
Несколько раз нам встречались повозки, напоминающие кареты, один раз мимо проскакал всадник на темно-синем коне. Копыта при каждом столкновении с дорожным полотном выбивали муаровые искры.
После очередного поворота стало интересно смотреть вниз. Мы выехали на небольшой мост, состоявший из бронзовых, успевших покрыться патиной, пролетов и совершенно прозрачного настила.
Под мостом располагались многочисленные крыши, трубы, смотровые площадки и что-то совсем загадочное, не распознаваемое на ходу, тем более ночью.
Горящие на улицах внизу фонари, кое-где светящиеся различными цветами окна — все это было так похоже на звездное небо, что я невольно задумался, как на самом деле появились первые звезды. Не в результате же Большого Взрыва.
— Говорят, что раньше над городом растягивали зеркальную плоскость, чтобы следить за порядком и не смущать некоторых туманной пеленой, — догадавшись, о чем я размышляю, заметил Роффе. — Позже какие-то участки затенили, какие-то трансформировали. Но выше одиннадцати километров тут нет ничего, кроме транспортных путей и скрытых военных объектов.
Когда мост закончился, вновь накатило депрессивное настроение. Как бы сказочно не выглядел город, его великолепие не отменяло актуальных проблем и болезненных разлук.
Наш велотранспорт обогнало какое-то паукообразное существо. Одну из многочисленных лап, покрытая рыжей шерстью, удалось внимательно разглядеть. Надо ли говорить, что она светилась муаровым светом и, вопреки моим представлениям о надежности, при всех размерах этого существа, была всего в пару моих пальцев толщиной.
На спине у этой паукоподобной твари сидели два полуголых мускулистых мужика с чем-то наподобие боевых топоров на перевязи.
— Столица сектора, что ты хочешь, — хмыкнул Роффе, когда паук удалился на приличное расстояние. Только сейчас я обратил внимание на то, что примерно ориентируюсь на местности. Высотка, в которой обитала Колди, уже виденная ранее черная пирамида.
— И в самом деле, недалеко…
— Я зайду, почту блистательную и вернусь к себе, — предупредил самелианец, останавливая велосипед возле входа.
Мне отчего-то казалось, что,
— Постарайся вести себя почтительно с консулом, — тихо попросил Роффе перед тем как открыть дверь. Возможно, мне показалось, но тут имела место какая-то тонкая магия. Хотя это же консульство, пусть даже уже не существующего мироздания — попасть внутрь явно может не каждый. Хорош был бы я, оказавшись тут без проводника. Сидел бы как брошенный котенок на крыльце в ожидании Олюэн…
В помещении за дверью по-прежнему стояли гробы и занавешенные зеркала. Тем не менее, что-то изменилось, я ощущал это каким-то неясным внутренним чувством. Если бы вместо консульства передо мною был бы человек, исходящие от него эманации, можно было бы охарактеризовать как чувство удовлетворения от хорошо сделанной работы.
— Дальше сам, — выдохнул Роффе, ободряюще похлопав меня по плечу. Когда я оглянулся, чтобы попросить остаться еще немного, самелианец уже разворачивал свой велосипед. Когда-нибудь надо научиться искусству такого стремительного перемещения…
А затем, сама по себе захлопнулась входная дверь.
Уж не допустил ли я ошибку, решившись прийти сюда? Готический антураж давил на психику. Пришлось напомнить себе, что это только декорации. Настоящее консульство, за пределами внешних помещений, еще более нечеловечно и чуждо привычному восприятию.
От размышлений на тему Самелии отвлек белый хорек, подбежавший вплотную ко мне, подпрыгнувший на метр в попытке завладеть моим вниманием.
Я почтительно поклонился, как и просил Роффе. После того, что проделала Олюэн несколько часов назад, относиться к хорькам несерьезно, не получалось.
В душе что-то до сих пор содрогалось при невольных воспоминаниях о том топологическом кошмаре, который пришлось застать на своей кухне.
Следуя за белым хорьком, я прошел, практически наощупь, по темному коридору к лестнице. Что превращало кромешную тьму в полумрак, так и не удалось установить. Никаких источников света, помещение без окон, но при этом все предметы отчетливо угадывались. Словно темнота в этом доме имела градации плотности и даже какие-то контуры.
Единственным объектом, выделившимся из тысяч оттенков темного, являлся хорек. Он не светился, но продолжал оставаться белым и контрастным.
Правила и законы жадной зоны отдельно, местные — отдельно, напомнил себе я, следя взглядом за перепрыгивающим со ступеньки на ступеньки хорьком.
По мере подъема куда в сторону отступало ощущение поверхности под ногами. Словно ступени постепенно теряли свою материальность, превращаясь в какую-то разновидность сгущенной чьей-то волей тьмы.
Мимолетная мысль о соотношении обычного пространства и континуума внутри консульства едва привела к падению. Нога задела кромку ступени, волна вырвавшейся из лестницы тьмы ощущалась едва ли не физически, как порыв ветра.