Гражданство магической реальности
Шрифт:
Родители вернулись ближе к полуночи, когда я уже начал всерьез за них переживать. Отец был хмур и грозно смотрел по сторонам, мама выглядела усталой и задумчивой.
— Интенсивный гражданский допрос, — коротко бросил папа, уводя мать из прихожей.
— Подробности завтра. А сейчас все ложатся спать.
Спорить с отцом совсем не хотелось. Спать, кстати, тоже.
Потому я хоть и ушел в свою комнату, даже выключил свет и укрылся одеялом, но продолжал медитировать.
Даже не ради того,
Есть ли во мне что-то подобное тем светящимся колесам или же полноценное рождение в условиях, порождаемых печатью, перестраивает все настолько капитально, что не остается совсем ничего общего?
Было бы крайне обидно не получить никакого наследства от таких необыкновенных предков. Должны же перворожденные обладать хоть какими-то бонусами за все неудобства, которые испытывают?
Да, я еще до обретения магии знал, что вселенная несправедлива, но печать все-таки магическая структура и в ней наверняка где-то есть механизм обеспечения устойчивости.
А раз так, отчего одни недостатки не всегда компенсируются преимуществами? Или я зажрался тут незаметно, со своим гражданством вдвое быстрее положенного?
Должно быть. Потому как, не удержав контроля за собственным сознанием я незаметно сполз из медитации в сновидение.
— Бабка у тебя, Имярек, хоть в детство и впадает самым краешком, но соображать в темпе еще не разучилась.
Эту фразу я услышал едва погрузился в сон. Точнее, не так. Сначала было все-таки засыпание и лишь потом она. Собственно, некое сновидение только в это время и началось.
Сюжет сна, если и существовал в моем подсознании, развеялся как дым. А вместо него передо мною возникла из ничего Алладо, сидящая с чашкой чаю за небольшим столиком.
— Объясняю в темпе, — предупредив все вопросы сказала бабушка. — Это только запись, а не я сама засела в твоих мозгах. Делать мне больше нечего, да и тесновато у тебя. Но вот тебе чайник чаю, пей и не вздумай отказываться. Это важно.
Спорить даже не с бабушкой, а с записью, которую она оставила в моем мозгу — занятие бесполезное. Пришлось сделать несколько шагов во сне и устроиться на изящной ажурной, но от этого не менее неудобной табуретке.
— Итак, запись. Она будет проигрываться параллельно чаепитию. Если тебе необходима пауза между какими-либо фрагментами записи, просто какое-то время — не пей чай. Но учти, что наше время ограничено. Рано или поздно ты проснешься, а организовать сновидение на две разные ночи — явный перебор.
Алладо хитро улыбнулась, посмотрела на меня и замерла. Несколько секунд я честно тупил пока не сообразил, что для продолжения надо перелить из чайника немного жидкости в чашку.
— Увы, наш треп в компании Олюэн, тоже можно принимать во внимание. Но там мы озвучивали только самоочевидные вещи. То,
Алладо показательно стукнула кулаком по столу. Чайник подскочил на сантиметр, но так и не расплескал кипяток.
— Извини за спектакль, малыш. Ты — веха возрождения, в какой-то степени да, прототип будущего самелианина. Но, выражаясь языком разработчиков программного обеспечения — даже на альфа-релиз не тянешь. Прорывом является родительский метод, позволяющий выращивать таких как ты — интересующихся тайным знанием, но не позволяющих обманчивой сложности печати увлечь в сторону профанных иллюзий.
Я сделал глоток чаю.
— Мы в курсе, что тебе помогла случайность. Согласна, вряд ли можно называть её счастливой, однако двигался ты в правильном направлении. По нашим моделям тебе предстояло пройти два или три серьезных экзистенциальных кризиса прежде чем достичь полнолетия. Так что даже в качестве прототипа ты готов процентов на сорок.
Технологию еще поколения два или три придется оттачивать на других самелианских семьях. И это время тебе придется служить прикрытием. Так что не гордись — заслуга принадлежит в первую очередь твоей матери. Ну и мой сын тоже постарался, признаю. Хотя мне долгое время казалось, что он слишком заигрался с артефактами печати, изображая из себя инженера.
Мне на всякий случай пришла в голову мысль сделать еще пару глотков. Стимулированная таким образом запись продолжилась более активно.
— А дальше уже чистая политика, причем её так много, что можно смело делить весь политический пласт на три части. Первая оказывается во внутренних секторах. Усиление мигрантов не выгодно властям метрополии. Беженцы прибывают сюда чтобы служить щитом от вторжений и неторопливо ассимилироваться, благополучно забывая о своем прошлом и сути.
Приграничная “жадная зона”, в которой ты родился — как раз подходит для таких нужд.
Существенный нюанс — это не самое естественное состояние для Печати. Представь себе повышенную гравитацию и того, кто к ней адаптировался. В местах с нормальной гравитацией он может оказаться силачом.
Хотя негативных побочных эффектов тоже будет достаточно. Из-за этого шанса на усиление многие чиновники из нижних категорий предпочитают отправлять детей в “жадную зону” в надежде на их последующий рост.
Везение? А черт его знает. Про побочные эффекты надо будет затем Алладо вживую расспросить. Я удержал чашку возле губ и вспомнил о двух других составляющих политического пласта. Маловероятно чтобы бабушка так изощрялась лишь ради приятных, но не слишком секретных известий.