Гребень Матильды
Шрифт:
Вопрос прозвучал дружески и заинтересованно. Анна лукавить не стала.
– Тятеньку убили в восемнадцатом. Уголовники. Прямо среди бела дня.
– Многих после революции выпустили. Теперь обратно ловить приходится?
Анна не ответила. Никита заглянул ей в лицо.
– Анюта, ты можешь мне доверять. Мы же старые друзья. Или уже нет?
Она взглянула с осторожностью.
– Если ты про ту дурацкую влюбленность, то забудь. Это по глупости было. Я давно выкинул все из головы
– Ты женат?
– Нет пока, но дама сердца имеется. Как только жизнь наладится, сразу семью заведу. Пора остепениться. Тридцатник, чай, стукнул!
Его голос звучал благодушно, и Анна немного успокоилась.
– Может, в ресторан зайдем? – предложил Румянцев. – Сейчас снова открываться стали. Я, правда, еще ни разу не был, но с тобой готов.
– Спасибо, Никита, не сегодня.
Он махнул рукой.
– Ну и черт с ним, рестораном! Чего мы там не видели! Расскажи, как там наши? Я все связи растерял. Живы хоть? Золотарев, Бурмистров?
Она стала рассказывать, что знала. Он слушал, то хмурясь, то улыбаясь, и сердце потихоньку притихло. В самом деле, глупо думать, что Никита все еще влюблен в нее.
Только странно, что он ничего не спросил про Николая. Будто его и не было в их жизни. Нет, рано расслабляться. Никита – человек непростой. Вдруг хочет таким образом что-то выведать?
– Так ты к Кишкину повидаться заходил? – словно невзначай уточнила она.
– Да просто был в ваших краях. Забежал поздороваться.
А в кабинете начальника сказал, что по делу.
– Если честно, – продолжал Никита весело, – я не знал, что ты в следственно-разыскном отделе работаешь. Не думал, что продолжишь семейное дело.
– Почему же?
– Нет, я помню, конечно, что тебе нравилось в сыщика играть, но тут другое. Афанасий Силыч при царе служил, да еще начальником, значит, был врагом трудового народа. Не думал, что тебя с такой родословной примут в ряды советской милиции.
Ах, вот оно что! Враг народа, значит!
А как насчет тебя самого? Вместе служили, чай!
Она еле удержалась, чтобы не вспылить. Не стоит. Никита не подумавши ляпнул. За ним и раньше такое водилось.
– Аркадий Нестерович недавно сказал, что хорошие сыщики нужны любой власти, – примирительным тоном, стараясь больше для себя, произнесла она.
Никита внезапно рассмеялся.
– Жив, стало быть, старый хрен Рудницкий! А я спросить боялся! Вдруг его давно к стенке поставили!
– Зря ты так.
Никита покосился на ее расстроенное лицо и сдал назад.
– Да это я так, к слову! Если увидишь, привет передай!
Он все еще крепко прижимал ее локоть, и не было никакой возможности освободиться.
Они дошли до поворота. Румянцев вытащил
– Прости, Анюта. Служба. – И выпустил наконец ее руку.
– Понимаю, Никита. Рада была повидаться.
– Да ты погоди прощаться. Авось еще увидимся. Я в Петрограде надолго теперь.
– Конечно, увидимся, – стараясь, чтобы голос звучал воодушевленно, ответила она.
– Ну беги! Феофании Елисеевне от меня поклон! Помню ее пироги, век не забуду!
Он быстро скрылся за углом. Анна двинулась обратно и вдруг остановилась.
Сказал, что ни о ее жизни, ни о работе ничего не знает, но Фефе поклон передал. Уверенно так, легко. Значит, знает, что они по-прежнему живут вместе.
А они точно случайно встретились?
Ничего, сейчас она выпьет горячего чайку в отделе, успокоится и все хорошенько обдумает.
Вместо отдыха за чаем Анна пошла к наипервейшему в уголовном розыске столицы знатоку оружия Лапикову.
– Самсон Георгиевич, есть у вас английский окопный нож?
– Что за вопрос, товарищ Чебнева. У Самсона есть все!
– Дадите посмотреть?
– И посмотреть, и потрогать. Оружие надо изучать на ощупь. Особенно ножи. Вот, держи.
Она взяла тяжелую оловянную рукоять. Тонкое лезвие торчало между пальцев, как игла. Если повернуть, нож легко спрятать в рукаве.
Где носил его убийца старого ювелира? Важно ли это? А может, гораздо важней, почему он пытал жертву перед тем, как убить? Что хотел узнать? Где тот прячет остатки былой роскоши?
Что мог хранить Савицкий после стольких обысков? Неужели преступник рассчитывал обнаружить что-нибудь серьезное?
У Савицкого была дочь. Стал бы отец рисковать жизнью девочки? Наверняка тут же выложил бы, где находится тайник.
Но преступнику пришлось пытать беднягу. Ожогов было не меньше пяти-шести. Значит, информацию сразу выудить не удалось.
А если ему не нужны были драгоценности, оставшиеся у Савицкого?
Он хотел узнать что-то иное?
И добился ли он желаемого?
И что за человек неожиданно появился в квартире? Откуда взялся? Кто таков?
Вдруг это и был преступник?
Вернулся, чтобы закончить начатое? Не ожидал, что милиция окажется на месте преступления так скоро?
Тогда почему вел себя так, словно не боялся их? Ушел быстро, но не торопясь.
Быстро, но не торопясь? Смешно звучит, но именно так и было. Смотрел на нее без страха, а… задумчиво, что ли…
Анна закрыла глаза. Дорогой твидовый костюм. Нынче такие – редкость. Довольно высокий, худой, темные волосы, узкое лицо и глаза. Странные какие-то. Почти белые. Ледяные просто.