Гребень Матильды
Шрифт:
– Граждане! Милиции нужна ваша помощь! Сейчас будем записывать вас в свидетели! Подходите по одному с документами! Кто первый?
Наступило секундное замешательство, а потом народ стал быстро растворяться.
– Ловко ты их, – похвалил воспрявший духом Макар.
Анна окинула взглядом дворик и увидела жавшегося в сторонке мужичонку.
– Товарищ! – позвала она. – Подойдите.
Сняв кургузую кепчонку, тот приблизился бочком.
– Вы – свидетель?
Она думала, что
– Зайдите к квартиру. Веди, Макар.
Бездельный, обрадованный, что кто-то взял в руки бразды правления, кинулся в темное нутро парадного.
– На первом этаже налево.
Комната в квартире была всего одна, поэтому лежащие на полу тела сразу бросились в глаза.
Анна повернулась к свидетелю. Тот стоял ни жив ни мертв.
Чего доброго, еще в обморок хлопнется.
Подхватив его, Анна вытолкала в кухню и усадила на табурет.
– Подышите открытым ртом. Я скоро.
Мужичонка молча кивнул и закрыл глаза.
Вернувшись в комнату, она встала на пороге и огляделась. Обстановка бедней некуда. Мебель вся на месте. Единственный шкаф открыт, но вещи не вывалены, да и вокруг сравнительный порядок. Только стулья на полу валяются.
На пьяную драку не похоже. На ограбление – еще меньше.
Она перевела взгляд на безжизненные тела.
– Что выяснил, Бездельный?
– Убитый Найденов Фома Фомич. Столяр. Сорок пять лет.
– А женщина?
– Мать его. Вера Кузьминична. Только ее не убивали. Сама откинулась.
– Как выяснил без криминалиста?
– Осмотрел. Судя по всему, сердечный приступ у нее случился. Увидела тело сына и… того. Я по признакам понял. У меня мамка и тетка от сердца померли. К тому же следов насилия не наблюдается.
– Ладно. Оставим пока. Что скажешь про Найденова?
– Этого закололи, но не сразу.
– С чего так решил?
– Да сама глянь.
Анна присела возле трупа. Из разинутого рта жертвы торчали края грязной тряпки. Засаленная рубашка распахнута, все пуговицы вырваны с мясом, на груди несколько порезов, а чуть ниже – небольшая рана.
– Почти без крови, видишь. Клинок у ножа был узкий и не очень длинный. Удар сильный и точный. Я уже видал такие следы.
«Я тоже, – подумала Анна, – и не далее как вчера днем. И позавчера тоже».
В прихожей затопали, и в комнату с чемоданчиком в руках вошел Грибанов, начальник отдела криминалистики.
– Чего тут у вас?
– Что так долго? – вскинулся Бездельный.
– Ты один, что ли? С утра на Васильевском, потом вообще в сторону Смольного пришлось тащиться. Пока до вас добрался, все силы растерял.
Раскрыв чемоданчик, Грибанов засучил рукава и встал над трупами.
– Сперва этого
– Еще учить меня будешь? – поднял брови Грибанов.
Анна дернула Макарку за рукав.
– Пошли к свидетелю.
Мужичонка сидел в той же позе, в какой Анна его оставила. Только скрючился сильнее.
– Представьтесь, пожалуйста.
Услышав мягкий женский голос, мужичонка открыл глаза и вытер слезы.
– Сичкин Парфен Андреич, местный житель с тысяча восемьсот шестьдесят шестого года, ныне безработный, проживаю на хлебах сестрицы. Двоюродной.
– Адрес ваш?
– Так в этом же доме. В соседнем парадном.
– Найденова знали?
– А как же. Фому Фомича и матушку его Веру Кузьминичну.
– Расскажите, что вы видели, Парфен Андреевич.
Анна кивнула Бездельному: записывай, мол.
Сичкин двумя руками скомкал кепку.
– Немного, ваша честь. У меня бессонница. Старческая, должно быть. Иной раз, если погода позволяет, на улицу выхожу. В квартире нашей полы скрипят, сестрица гневаться изволит. Так я босиком на цыпочках из дому выйду, а там уж и сапоги надеваю.
– В котором часу это было?
– Часы в комнате сестрицы пробили два раза, но пока одевался, выходил…
– То есть в начале третьего вышли и куда направились?
– Недалеко. За углом встал, папироску скрутил.
– Где именно стояли?
– За третье парадное завернул.
Бездельный выглянул в окно.
– Оттуда хорошо видно.
Сичкин кивнул.
– Неплохо. Даже ночью. На улице фонарь, так от него свет аккурат в наш двор падает.
– Вы все время парадное Найденовых видели?
– Нет, конечно. Курил. О жизни своей пропащей думал…
– Тех, кто зашел в парадное, рассмотрели? – спросил нетерпеливый Макар.
– Не тех, а того. Он один был. Но я не видел, как он зашел. Выглянул из-за угла, когда негромкий вскрик услышал.
Макар подошел к нему.
– И что сделали?
– Ничего, ваша честь, – глянул на него Сичкин. – Никак сообразить не мог, откуда звук. А через минуту вышел человек в шинели. Я за угол и к стене прижался.
– Чего испугались?
– Сам не знаю. Сердце замерло, и все.
– Он вас не заметил?
– Нет. Прошел не оглядываясь.
– Шел или бежал?
– Не бежал, точно. Но шел быстро. Словно…
– Что?
– Сердит был очень.
– Так вы его разглядели?
– Со спины.
– А почему решили, что он сердится?
– Не ведаю. По походке, наверное.
– Опишите этого человека.
– Среднего роста. А может, высокий. Не понял со страху. Шинель расстегнута.
Высокий в расстегнутой шинели? Так, так.