Гречишный мёд
Шрифт:
Обратно ехала, давясь слезами. Шеф прав — я допустила непростительную ошибку, я никчемный телохранитель. Расслабилась.
К тому времени как подъехала к особняку Круглова уже приняла решение.
Макс стоял у окна своей спальни, бездумно уставившись перед собой. Потрясение от сегодняшнего происшествия постепенно отпускало, но оставался вопрос — кто хочет его убрать? Пока будет идти следствие, его уже десять раз убьют.
Макс достал из кармана оберег и надел его на шею Он действительно помог. Пуля отскочила, хоть и свалила его с ног. Максим поёжился при воспоминании о случившемся.
Он подставил ее по крупному. Из-за него у девушки теперь огромные проблемы. Как искупить вину, что сделать? Максим помнил ее глаза, наполненные ужасом и отчаянием.
Да, он самый настоящий идиот — сбежал, как школьник с уроков. При мысли, что она могла погибнуть из-за его глупой выходки, внутри все похолодело.
В дверь постучали, он обернулся и замер.
Ульяна стояла в дверях, не решаясь войти. Макс смотрел в её растерянные чёрные, как ночь глаза, сделал шаг навстречу.
— Макс… — она закрыла дверь.
Он не мог больше ждать, обхватил за плечи, прижал к себе, уткнувшись лицом в макушку.
— Прости меня, я сволочь. Если бы я мог повернуть все вспять… — Пальцы девушки скользнули по его вискам, обхватили затылок. — Даже не хочу думать о том, что с тобой могло случиться, — обхватив ладонями лицо девушки, он прикоснулся губами к её щеке. — Ты права, что злишься на меня.
Ульяна, вздохнула, прикрывая глаза и чувствуя, как губы мужчины нежно прикасаются к ее векам.
— Больше не злюсь. Поцелуй меня… — прошептала.
Все чувства, которые он сдерживал до сих пор, хлынули водопадом. Скользнул губами по виску девушки.
— Ты такая вкусная. Настоящий дикий мёд. Хочу целовать тебя всю. Всегда хотел. Только тебя, — шептал ей на ухо, щекоча поцелуями. Прерывисто вздохнул, когда пальцы Ульяны соскользнули на его плечи, сдирая с них рубашку. Перехватил ее ладони, приник к ним губами. — Я хочу любить тебя как тогда…
Макс склонил голову, прильнул к ложбинке между ключицами. Чувствовал, как девушку сотрясает мелкая дрожь. Его рука потянулась к пучку на ее затылке — шпильки посыпались на пол, и роскошная волна залила плечи и грудь Ульяны. Макс глубоко вдохнул аромат полевых цветов, которыми пахли ее волосы. Его ладонь скользнула в вырез блузки девушки, лаская грудь. Возбужденные соски словно ожидали нежности мужских губ. Ульяна простонала, прижимаясь к Максу. Между ног вдруг стало влажно и горячо.
Блузка сползла на пол, сопровождаемая брючками девушки.
Макс целовал плечи Ульяны, грудь, всасывал соски, заставляя ее громко стонать от удовольствия. Какая же эта девушка сладкая, сколько в ней самых разных вкусовых оттенков — терпкая, пряная, медовая…
— Я люблю тебя, — прошептала она еле слышно, словно говоря это для себя, но Макс услышал. С нетерпеливым рыком подхватил ее на руки.
— Замечательная моя, родная... — положил драгоценную ношу на кровать. Пару секунд глядел на дивное тело перед ним. Такая красивая, страстная. Макс не мог понять, как он мог увлекаться какими-то ещё девицами. Вот она — его Ульяна! Самая красивая и сладкая девушка во всей Вселенной. — Я люблю тебя, Гречка...
Осторожно отодвинул кружево трусиков, обнажая нежный тёмный треугольничек. Такая готовая для него, влажная и, наверное, изумительно там сладкая. Ладонью провёл по внутренней поверхности бёдер, заставляя
— Макс, я... — ее голос прерывался вздохами. — Я... Макс, пожалуйста.
Попыталась остановить его, но он уже задыхаясь от восторга, приник губами к её ложбинке. Ульяна согнула ноги в коленях, слегка приподнимая бёдра навстречу его жадным губам и языку. Руки ее скользили по коротко стриженым волосам, по спине Макса, плечам. Ульяна вскрикнула, и Максим почувствовал пульсацию ее плоти.
— Я люблю тебя, родная. Никому не отдам. — Лёг рядом с ней. По коже пробежали мурашки, когда ее рука обхватила его уже перевозбужденный член, сжала мошонку. —Ох, — стиснул зубы, сдерживаясь. — Ведьма. Что ты делаешь?
Девушка тихо засмеялась.
— Теперь моя очередь тебя мучить.
— Сладостная пытка, — обхватив Ульяну за талию, приподнял ее и насадил на вздыбленный орган. Она ойкнула, зрачки ее расширились от удовольствия. Сначала медленно, словно раскачиваясь, Ульяна задвигалась вверх-вниз, вызывая у Макса хриплые стоны. Ее круглая упругая грудь покачивалась в такт движению. Ему хотелось мять ее, ласкать, пропускать между пальцами темно-вишневые соски. Макс вскрикнул, чувствуя, что в глазах темнеет, и неудержимый поток устремляется наружу. Ульяна судорожно выдохнула и, вскрикнув, упала на грудь мужчины, распласталась на нем. Ее мышцы внутри резко сокращались, вызывая у Макса стоны. Он крепко обхватил девушку, прижал к себе, и они перекатились на бок. Она обмякла в его руках, уткнулась лицом в его плечо, прижалась губами...
Они любили друг друга всю ночь. Только под утро уснули, сжимая друг друга в объятиях.
Я разглядывала спящего мужчину: его спокойное лицо, губы, которые так жарко целовали меня — ох! — везде. Прижала ладонь к своим распухшим губам. Как же хорошо! Осторожно, чтобы не разбудить своего мужчину, поцеловала его в плечо. Он не шевельнулся.
Стараясь не шуметь, подобрала с пола разбросанную одежду и скрылась в ванной, соединяющейся с моей спальней. Мне надо собрать свои вещи и уехать. Навсегда.
Глава 29
Глотая слезы, собирала сумки, прислушиваясь к звукам в соседней спальне. Макс спал. Я не хотела, чтобы он проснулся, но одновременно мое сердце желало, чтобы он остановил меня, попросил остаться. Это глупое сердце…
Я должна уйти. В любом случае нам нельзя быть вместе. Максим Соколовский богатый наследник, и у него всегда будут враги. Я просто не смогу быть рядом с ним, не смогу защитить его в момент опасности, и, уверена, Макс не позволит мне это сделать.
Родовую Силу так и не вернула, но я уже привыкла существовать и без неё.
Натянула джинсы и свитер и спустилась вниз. Пашка сочувственно проводил меня взглядом. Он хотел что-то сказать, но я отвернулась, не желая показывать ему своё заплаканное лицо. Вывела из гаража машину, позвала Весну. Пашка принёс и положил в багажник мои сумки, тихо сказал:
— Пока, Гречка.
Макс улыбался во сне. Как же хорошо в лесу, чистый звонкий воздух, сквозь верхушки деревьев высится небо глубокого голубого цвета. Он бредёт по тропе, и на сердце так спокойно, словно он вернулся домой.