Гречишный мёд
Шрифт:
Жаль только, что ни у Ваньки, ни у её сына не складывается личная жизнь.
До небольших угодий егеря Макс доехал на попутке по разжиженной от дождей дороге. Погрузил свои мешки за кабиной водителя. Тот оказался малоразговорчивым мужиком лет тридцати пяти. Жил на вольном поселении и работал на лесоповале — перевозил срубленные деревья — хлысты.
Макс попросил высадить его чуть раньше. Несмотря на многочисленные тяжёлые сумки, решил пройтись пешком, осмотреться. Уже подходя, услышал звук бензопилы.
Ванька увидел, что кто-то направляется к дому, остановился, прищурившись, стал вглядываться. Затем, скинув брезентовые рукавицы, бросился навстречу.
— Макс! Макс!
Друзья сжали друг друга в медвежьих объятиях.
— Черт, братан, сколько лет сколько зим! Ну, дай на тебя глянуть… — Ванька отстранился, смерив взглядом друга. — Ну ничего такой, возмужал, разросся.
— Да и ты ничего такой, Ванно. Не надоело тебе здесь ещё одному?
— Не, конечно, нет. Я и не один здесь. Пойдём в дом, покажу.
Максим огляделся. Дом был свежесрубленный и еще сочился свежим сосновым ароматом.
— Только не говори, что ты сам построил эти хоромы.
— Плохого ты обо мне мнения. Пока ты бегал по пустыне с калашом, я время зря не терял. Кое-чему выучился.
— Ну красота! — вытер ноги о коврик и потянулся к ручке двери. — И воздух какой!
Макс остановился на пороге просторной гостиной, скинул рюкзак, поставил сумки рядом.
Комната была просторной и чистой. На стенах висели оленьи головы с ветвистыми рогами, посередине лежала шкура бурого медведя.
— Смотрю, на охоту ходишь, — кивнул Макс на трофеи.
— Ну а как без этого? В город за продуктами не наездишься. Погоди, у меня такой закусон есть — пальчики оближешь.
— У тебя закусон, а у меня выпивон, — Максим подмигнул и стал развязывать рюкзак.
— Знал, что друг никогда не приедет с пустыми руками.
Стол был накрыт быстро — уже через пятнадцать минут ломился от закусок. Здесь были и квашеная капуста с яблоками, и малосольный хариус, маринованные грибочки, карбонад из кабана и ещё какие-то неизвестные Максиму продукты.
Он разлил по стопкам водку.
— За встречу! — поправился: — Долгожданную и не последнюю!
Иван фыркнул.
— Перебирайся ко мне. Чего тебе там делать в Москве? Баб тут полно. Вон, село неподалёку.
— А у самого-то есть кто? — Молодой человек заметил лёгкую улыбку, мелькнувшую на губах Ивана. — Ну колись? Кто она? Местная краса, русая коса?
Они опустошили стопки.
— Ну да, — Иван кивнул. — Местная девчонка. Ветеринарша. У меня как-то пёс заболел, чумка, — вздохнул, — не выжил. Но зато я с Ириной познакомился.
— И?
— Чего и? У нас букетно-конфетные отношения пока. Чего торопиться? Тут времени достаточно.
— Везет. Тебя никто никуда не гонит. А моя мать требует внуков. Может, ей бросить свою работу и в ясли устроиться?
—
— Не, я пас.
Они ещё выпили, затем Иван потянулся за гитарой, стоявшей в углу.
— Давай-ка наши сбацаем?
— Тащи ещё одну гитару.
Они перепели все песни, которые знали в школе и пели в армии. Бутылка беленькой давно опустела, и на столе появилась следующая.
— А кто знает, Ваньк, может, я и решусь к тебе... Там мне нечего не светит, — язык Максима уже заплетался. — С этими бабами... эх, да что говорить...
— А у тебя-то, Макс, кто есть?
— Не, ничего серьезного. Так, однодневки. Мне даже больше нравится — никаких обязательств, чувств, зато полное удовлетворение.
Закуски были подъедены, бутылки почти опустели. Слегка покачиваясь, друзья вышли из дома. Макс потянулся.
— Эх, клево здесь у тебя, Вань. Пахнет елками.
— Кедрами, — поправил его друг. — Ты постой, у меня и настоечка есть на кедровых орехах...
— Это уж завтра, точняк.
— Сейчас, Макс, костёр ещё разведём, потренькаем.
Тот согласно кивнул. Ему нравилось здесь — уютно, по-свойски. И такие здесь шикарные места, аж дух захватывало.
Игорь закрыл сейф и оглянулся на отца.
— Ну что ж, впечатляет, — он сделал губы скобой, кивая. — Я думал, что ты способен только на всякую ерунду... Молодец.
— У меня там драга стоит, полностью под моим контролем.
— Смотри, не зарвись, добытчик. Стране тоже надо какие-никакие, а кости бросать. А то закроют производство из-за нерентабельности.
Игорь поморщился.
— Не волнуйтесь, батюшка, все под чутким руководством вашего драгоценного отпрыска. Все отработано, люди надежные. И будут ещё надежнее при должном инвестировании.
— Намёк понят, сын. Я должен подумать. Надо все просчитать. Как говорится: семь раз отмерь — один раз отрежь. У меня репутация.
— Да чего-ты, пап, — хмыкнул Игорь, — никто не подкопается. У меня и схроны по всей тайге есть.
Виктор Игнатьевич нахмурился.
— Ну-ка, налей мне своего коньяка и расскажи про эти свои, — он хмыкнул. — схроны.
Молодой человек послушно подошёл к бару и, открыв дверцу, достал бутылку «Hennessy».
— Насчёт инвестиций я подумаю, но прежде ты должен сам поехать в эту свою тайгу и тщательно все проверить, Игорь. Я бы не доверял твоей кодле. Достаточно шелохаться по кабакам и по телкам.
— Кстати, па, хочу тебя познакомить с моей девушкой.
— Опять? — Виктор Игнатьевич залпом заглотил напиток. — Упаси бог! Кто она? У тебя с ней серьезно?
Игорь задумался. С Мариной начиналось как обычно с другими, но что-то пошло не так. Парень и сам не понимал. Вроде обыкновенная. Красивая, конечно, и не глупая. В постели просто улётная — быстро-обучаемая. Не, жениться Игорь ещё не собирался, но придержать девчонку возле себя был не прочь.