Грех и любовь
Шрифт:
Глава 14
Когда на следующий день Джейн вернулась в Лондон, она первым делом отправилась в детскую.
Сегодняшний денек выдался на славу. В безоблачном небе ярко светило солнце, было тепло и безветренно. Всю обратную дорогу от Гэмпшира до Лондона Итан ехал верхом на своем чалом жеребце, а Джейн с тетей Вилли тряслись в карете. Войдя в дом, он оказался настолько любезен, что проводил их до холла, а затем отправился в библиотеку, расположенную на первом этаже, и запер за собой дверь.
Проходя мимо закрытой двери, Джейн с трудом
Джейн распахнула дверь детской, не ведая, что ее поджидают два сюрприза. Во-первых, Марианна радостно плескалась в круглой жестяной ванночке, стоявшей на столе, а во-вторых, ее купала леди Розалинда собственной персоной.
Предусмотрительно надев кружевной фартучек, чтобы не забрызгать изящное розовое платье, и держа малышку под мышки, графиня тихонько приговаривала:
— Вот так, мой ангелочек. Тебе нравится водичка? Правда, тепленькая? Ах ты, моя умница.
Марианна восторженно гукала, колотя по воде ручонками и взметая в воздух тучи брызг.
При виде этой картины у Джейн защемило сердце и непрошеные слезы навернулись на глаза, однако усилием воли она взяла себя в руки. Рано плакать. Она еще не потеряла Марианну.
Она медленно двинулась вперед. Солнечный свет падал на темные волосы малышки, придавая им красивый блеск, пухлые щечки разрумянились, кожа цвета слоновой кости казалась необыкновенно нежной. Неожиданно для себя Джейн принялась сравнивать черты лица малышки с изящными чертами лица матери Итана. Неужели она действительно разглядела фамильное сходство в этом точеном носе, улыбающемся рте, смеющихся глазах?
«Нет, мне это только кажется, — успокоила себя Джейн. — Боюсь, что у меня отнимут Марианну, вот и придумываю всякую ерунду. Если бы у меня был портрет Серены Бэдрик, я бы и в ней нашла сходство с малышкой».
В этот момент леди Розалинда подняла голову, и Джейн показалось, что на ее оживленном лице появилось виноватое выражение.
— Ба! Да это Джейн! — воскликнула она. — А я ждала вас только к чаю. — Она застенчиво улыбнулась. — А мы тут с внучкой играем в синее море.
Леди Розалинда была совершенно не похожа на бабушку.
Стройна, как девочка, лицо гладкое, ухоженное. Лишь притаившиеся в уголках глаз морщинки да несколько вялые губы указывали на то, что она уже не слишком молода. Седые волосы, если они и были, графиня искусно красила, придавая им золотисто-каштановый оттенок.
— Я очень рада, — совершенно искренне сказала Джейн. — Марианне, похоже, нравится быть с вами.
— Это верно. — Глядя на резвящуюся малышку, графиня горделиво улыбнулась. — Ну что, моя маленькая русалочка?
Готова выходить из воды?
Малышка улыбнулась беззубым ротиком.
Вытащив Марианну из ванночки, леди Розалинда уложила ее на льняное полотенце. Радостная улыбка тут же исчезла.
Марианна сморщила личико и негодующе захныкала.
— О Господи… — растерянно заметила леди Розалинда. — Так и не научилась пеленать…
— Позвольте мне, — попросила Джейн и, вручив малышке серебряную погремушку, ловко запеленала дрыгающиеся ножки в полотенце, после чего, подхватив Марианну на руки, прижала к себе, с наслаждением ощущая тепло ее тельца и вдыхая исходящий от нее запах мыла и чистоты.
Девочка тут же успокоилась и одарила Джейн радостной улыбкой узнавания.
Джейн улыбнулась в ответ. Какое это счастье — чувствовать, что у тебя есть это чистое, невинное существо, что ты нужна ему! И его собираются у нее отнять… На глаза Джейн навернулись слезы, и она поспешно наклонилась, зарывшись лицом в теплые, влажные волосики ребенка. Как она сможет вернуться в Уэссекс и оставить Марианну? Чем заполнит пустоту в сердце? Переписыванием ученых рукописей? С самого первого мгновения, когда Джейн вытащила из корзины эту малышку, она почувствовала, что наконец-то обрела то, чего в ее жизни так недоставало, — ребенка, которого она будет любить, которого станет воспитывать.
Узнав о том, что Итан, возможно, является отцом Марианны, Джейн почувствовала к малышке еще большую привязанность. Ведь в Марианне есть частичка его самого…
— Смотри-ка, она тебя полюбила, — заметила леди Розалинда, глядя на них с тоскливой улыбкой. — Ты для нее как самая настоящая мама. Ни с кем она не бывает так счастлива, как с тобой.
Джейн с трудом проглотила комок в горле. Она хотела напустить на себя безразличный вид, словно материнство для нее — пустой звук, словно она и не мечтает о нем, но не смогла. Горячие слезы заструились у нее по щекам.
Прижав к груди драгоценный сверток, она отвернулась, однако, похоже, недостаточно быстро.
— Что я вижу, Джейн! Ты плачешь? Что случилось? — Быстро подойдя к Джейн, графиня обняла ее за плечи, не давая отвернуться. — Прошу тебя, моя дорогая, расскажи, что произошло.
— Я никогда не смогу быть матерью Марианне…
Леди Розалинда нахмурилась, но, догадавшись, в чем дело, спросила:
— Это тебе мой сынок заявил?
— Да.
— Черт бы его побрал! — выпалила графиня, и из уст миниатюрной женщины, на голову ниже Джейн, это ругательство прозвучало особенно абсурдно. — Джанетта! — повернувшись, позвала она.
В ту же секунду на пороге детской появилась итальянка.
За юбку ее цеплялась крохотная темноволосая девочка, которую горничная до сих пор кормила грудью, чтобы не пропало молоко и было чем кормить Марианну.
Подойдя к Джейн, Джанетта забрала у нее ребенка.
— Ангелочек мой, — заворковала она, и Марианна тотчас повернула головку и принялась тыкаться личиком в грудь, требуя молока. Кормилица унесла малышку в соседнюю комнату и закрыла дверь, и Джейн вдруг почувствовала острую ревность. Но в этот момент леди Розалинда, все так же обнимая ее рукой за плечи, повела к скамье, стоявшей под залитым солнцем окном.