Грехи ассасина

Ферриньо Роберт

Ракким помахал ей.

Сара бросила оружие в воду, с трудом поднялась на ноги и пошла в грот за Майклом.

Эпилог

— Хорошо выглядишь, — сказал Ракким.

Лео хохотнул, но тут же закашлялся, едва не сорвав трубки от капельницы.

— Спасибо тебе, — сказала Сара.

Юноша сел на больничной койке.

— Вы… вы повторяетесь.

— Когда я вижу тебя таким, — она коснулась еще синего и опухшего горла, — я вспоминаю, что ты сделал

в оранжерее. Ты спас мне жизнь.

Лео кивнул.

— Странно. — Он посмотрел на Раккима. — Только не говори, что я тебя не удивил.

— Еще как. Я думал, ты способен гнуть железо только усилием мысли.

— Рикки, теперь я знаю твой секрет, — сказал Лео.

— Правда? — Ракким, поморщившись, подошел ближе. Один его глаз заплыл, а все тело покрывали рубцы, заработанные во время схватки с душителем. — И какой именно?

— Человек становится другим, если рискует жизнью ради другого. Если ведет себя как герой.

Ракким похлопал Лео по плечу — единственной не забинтованной части его туловища.

— Я почти все время спал, — произнес юноша, — но это не мешало мне думать. Я не могу перестать думать, даже если захочу, понимаешь? Как и тогда, в поясе, когда я перегрузил мозг. Ты думал, что я потерял сознание, а на самом деле я просто перенесся в другое место. — Он схватил Раккима за руку. — Теперь я многое узнал. Ты не поверишь, что я узнал. Я стал гораздо умнее. Гораздо.

Сара подошла к койке, поправила простыню.

— Ты должен отдыхать.

— Я не хвастаюсь.

— Просто поправляйся, — сказала она.

— Я сделал это неумышленно. Бросился на нож… не хотел этого делать. Просто сделал. — Лео взглянул на Раккима. — Все равно же считается?

— Считается, — кивнул бывший фидаин.

— Помню, я так удивился. — Лео покачал головой. — Я лежал на земле и думал, что умру. Умру, и пропадет все, что я знаю, а я не смогу сделать то, что задумал, не совершу никаких открытий, никаких прорывов. — В его глазах заблестели слезы. — Это было так печально и трагично, но я услышал ваш голос, Сара, как вы разговаривали с Майклом, и подумал, что, может быть, умирать не так страшно, наверное, могут случиться и более страшные вещи.

— Я рада, что ты выжил, чтобы рассказать нам об этом.

— Я тоже, — заверил Лео. — Всему миру страшно повезло.

— Вся планета празднует, — сказал Ракким. — Разве ты не слышишь грохот фейерверков?

Толстяк улыбнулся потрескавшимися губами.

— Майкл в порядке?

— В порядке, — ответил бывший фидаин. — Гостит у твоих родителей.

— Нам пора уходить, — вздохнула Сара. — Сегодня инаугурация президента.

— А это не опасно? — нахмурился Лео.

— Не волнуйся. Спи или переносись в другое место, — усмехнулся Ракким. — Больница охраняется, но, как только ты поправишься, Спайдер перевезет тебя в более надежное укрытие. Старейший не прекратит тебя искать.

—

Пускай ищет. — Лео фыркнул. — Не знает, с кем связался.

Через три часа Ракким и Сара сидели на галерее главного зала Конгресса. Питер Брандт принимал присягу. Еще не вступивший в должность глава государства уверенно возложил руку на Коран. Ему предстояло стать вторым президентом в истории Исламской республики. Тишину нарушали лишь его слова, произносимые вслед за великим аятоллой, а собравшиеся в зале сенаторы и конгрессмены внимательно слушали, словно пытались запечатлеть в памяти каждое из них.

Генерал Кидд и Амир, в простой синей форме, сидели в первом ряду. Черные скулы командира фидаинов блестели в свете люстр, глаза глубоко провалились в глазницы. Страна еще пребывала в состоянии брожения, в армии тоже хватало беспорядков, а потому элитные воины, как никогда, играли самую важную роль в обеспечении безопасности.

— Это я виновата, — еле слышно произнесла Сара. — Если бы я связалась с Кинсли на десять минут раньше.

— Ты сделала все, что могла, в отличие от нас.

— Тогда, дома, Лео спросил, нужна ли мне помощь. — Она вздохнула. — А я ответила, что справлюсь сама. Он спросил, а я отказалась. Отказалась, хотя знала, насколько он гениален.

— …во имя Аллаха, милостивого и милосердного, торжественно клянусь… — разносился голос Брандта.

— Я не хотела, чтобы мне помогали. — Сара сердито нахмурилась. — Племянница Рыжебородого не может нуждаться в помощи. А в результате погиб президент.

Великий аятолла, закрыв Коран, поклонился новому главе государства. Сенаторы и конгрессмены вскочили на ноги, восторженно крича «Салам алейкум!».

— И появился новый президент. Ты совершаешь ошибки, люди умирают, ты движешься вперед. Идеальные люди не совершают ничего. — Ракким заметил испепеляющие взгляды, устремленные на подиум законодателями-фундаменталистами. «Черные халаты» даже не пытались скрыть ненависть. — Нам повезло, что преемником оказался Брандт. Убежденный умеренный, как и Кинсли.

На гигантском экране за подиумом появилось красивое лицо Брандта в окаймлении взъерошенных светлых волос. Слезы потекли по его щекам, когда он поклонился вдове первого президента республики.

Генерал Кидд и Амир встали, сложив перед собой руки, и бурно аплодирующие политики, равно как и все остальные люди в зале, вдруг словно сделались каким-то мелкими и ничтожными по сравнению с ними.

— Брандт много путешествовал, он отличается гибкостью взглядов, — задумчиво произнесла племянница Рыжебородого. — Нам это понадобится.

— Пытаешься убедить себя?

Глядя на купающегося в овациях нового президента, Сара коснулась пальцами золотого распятия матери. Когда Ракким отдал ей крестик, жена заплакала. Она надела его на похороны три дня назад и с тех пор не снимала.