Грехи ассасина
Шрифт:
Свиньи с диким визгом принялись бросаться на загородку. Ракким поймал одну из них и прижался к животному. Копыта бешено молотили по нему, но он не ослаблял хватки, стараясь слиться с массой грязных туш, потеряться в их тепле и панике.
— Прекратить огонь! — крикнул командир в микрофон. — Повторяю, прекратить огонь! Никаких зажигательных снарядов. Лейтенант мне нужен живым!
Продолжая стрелять, вертолет лениво облетел горящий дом по дуге. Одна из стен взорвалась, взметнув в небо огненный шар. Машина зависла над хлевом, и бывший фидаин услышал врубленный на полную громкость «Sweet Home Alabama».
На втором этаже запылала спальня, покинутая Лео и Раккимом всего пару минут назад.
Бросив на землю каску, командир упер кулаки в поясницу и с видимым наслаждением подставил лицо исходящим от дома потокам тепла. В свете пожара его рыжие волосы сделались кроваво-красными.
Вертолет висел над хлевом, ощетинившись замолчавшими пушками. Его прожекторы освещали горящий дом, словно на премьере какого-нибудь старого голливудского фильма.
Заднее крыльцо обрушилось, подняв тучу искр. Жар накатился приливной волной. Свиньи прижались друг к другу. Они вконец одурели и от близости огня, и от дождевых капель, падающих на их широкие спины. Ракким крепко стиснул зубы, сдерживая крик. Вонзил пальцы в землю, иначе бы сорвался с места. Бывший фидаин мог проложить дорогу к подвалу ножом, по крайней мере, сумел бы проскочить, воспользовавшись замешательством солдат, но ускользнуть от вертолета и его «гатлингов» он не имел ни малейшего шанса. Опустив голову, Ракким вжался в беспокойную массу свиней.
Рыжеволосый забросил на плечо автомат.
— Лейтенант!
Он закурил, прикрыв от дождя сигарету ладонью и не спуская глаз с горящего дома. На фоне пожарища мускулистый, немного сутулый командир выглядел просто огромным.
— Лейтенант! Ты еще здесь, мой мальчик?
Дверь подвала распахнулась. Из дома, задыхаясь и кашляя в клубах черного дыма, выскочили Мэтью с Джеймсом и принялись палить во все стороны из винтовок. Один из налетчиков свалился на землю, а потом сами близнецы попали под перекрестный огонь. Их буквально искромсало очередями. Джеймс попытался встать, но рыжеволосый всадил ему пулю в лоб.
Следом за сыновьями из подвала появился Билл в горящем комбинезоне. Он нес на руках Флоренс. Голова хозяйки, вернее, то, что от нее осталось, болталась при каждом шаге. Тигард крепко прижимал к себе жену, чавкая по грязи босыми ногами.
Рыжеволосый при виде их зашелся хохотом. Перед глазами Раккима пробежали строчки из файла с данными на Полковника. В отчете приводилась информация о его заместителе. Грейвенхольц, маньяк из пограничных бригад, с белой, точно скисшее молоко, кожей и рыжими волосами. Хладнокровный убийца, испытывающий истинное удовольствие от причиненной кому-то боли. Да, его действия здесь полностью соответствовали характеристике.
Осторожно положив Флоренс на клумбу, Тигард дохромал до уцелевшей стены, взял древнюю косу и, покачиваясь, двинулся к налетчикам. Ржавый инструмент волочился следом за ним, оставляя в земле глубокую борозду.
Грейвенхольц, попыхивая сигаретой, приказал своим людям отойти.
— В амбаре кто-нибудь есть? — произнес он в микрофон. Потом кивнул, не сводя взгляда
Тигард смахнул с ресниц капли дождя. Он никак не мог сосредоточиться.
— Лейтенант! — крикнул Грейвенхольц в открытую подвальную дверь. — Ты меня разочаровал. Покинув пост, ты показал дурной пример. Кем бы мы были, если бы каждый устанавливал свои правила? — Собственное высказывание, казалось, развеселило его. Взгляд его упал на хромавшего к нему Тигарда с косой. — Ребята, смотрите, да это же сам дедушка-смерть.
У Билла вспыхнули волосы. Дождевые капли шипели, упав на него.
— В следующий раз думай, кого приглашаешь в свой дом, — сказал Грейвенхольц. — Такой человек, как лейтенант, не оправдавший доверие своих товарищей… кто знает, что бы он сделал с вами, не подоспей мы вовремя. Клянусь дьяволом и ржаным виски, ты должен поблагодарить меня, хотя бы из вежливости.
Тигард с трудом держался на ногах.
— Я знаю… знаю, кого приглашаю в дом… ты, сволочь.
Грейвенхольц бросил окурок ему в лицо.
Из подвала донеслись хлопки. Взрывались боеприпасы. Или консервированные персики Флоренс. Как бы то ни было, звуки привлекли внимание рыжеволосого. И не только его самого, но и подчиненных.
— Лейтенант, выходи! — крикнул он. — Угощу тебя сладким чаем.
Тигард собирался с силами. Опершись на здоровую ногу, он поднял глаза на Грейвенхольца. Ракким пытался молча подбодрить его. Зашептал молитву, глядя в озаренное пожаром ночное небо.
Билл выпрямился и взмахнул косой.
Его удар достиг цели. Лезвие скользнуло по груди налетчика. Силы фермера вполне хватало, чтобы разрубить Грейвенхольца пополам. Распороть по всей длине. Однако рыжеволосый остался жив. Он лишь заорал и попятился. Вылезшая из разреза на куртке подкладка пропиталась кровью. Ракким глазам своим не поверил: заместитель Полковника не носил под одеждой бронежилета, тем не менее заведомо смертельный удар скорее привел его в ярость, нежели причинил серьезное повреждение.
— Проклятье! Ты сделал мне больно, грязный крестьянин! — Рыжеволосый вырвал из рук фермера косу и сломал деревянное косовище, точно карандаш. — Говори, где лейтенант?
Билл стоял перед ним с опаленными волосами и бровями.
— Где он?
Тигард посмотрел на тела сыновей. На мертвую жену. Снова повернулся к нему.
— Лейтенант? Да в доме. С распоротым брюхом. Сходи глянь.
Грейвенхольц вонзил в грудь фермера деревянный обломок.
— Не указывай мне, что делать, деревенщина! — Рыжеволосый ударил ладонью по концу косовища, и оно проткнуло Билла насквозь.
Губы Тигарда беззвучно зашевелились.
— Что? — Командир налетчиков приложил ладонь к уху. — Я тебя не слышу.
Фермер опустился на колени, свернулся калачиком. Тело его сотряслось в конвульсиях, но вскоре замерло.
— Ройс, сажай птичку, — произнес Грейвенхольц в микрофон, осматривая куртку. — Этот сукин сын испортил мой лучший летный костюм. — Он повернул голову в сторону свинарника.
Ракким приник к огромной туше. Шаги раздавались все ближе и ближе. Бывший фидаин успокаивал животное, поглаживая его круглый бок. Грязь под ним вдруг сделалась теплой — свинья помочилась.