Грехи ассасина
Шрифт:
Уинтроп и Лео пили кофе. Резко вскочив, толстяк бросился к вошедшему Раккиму, обнял его и заплакал. Опрокинутый им стул загрохотал по полу.
— Что с ним? — Бывший фидаин взглянул на хозяина.
— Просто еще не успел стать бесчувственным.
— Маловерный! Зачем ты усомнился? — проворчал Ракким.
Он крепко прижал к себе Лео. Тот аж взвизгнул.
30
— Поверить не могу, что я проспал там четырнадцать часов. — Ракким вращал руль одной рукой. Пирамидка с глазом по-прежнему раскачивалась на зеркале. — Посмотрел
— Мистер Уинтроп… Клайд и я не спали всю ночь. Ждали тебя, — сказал Лео. — Каждые полчаса кто-нибудь из нас выходил с фонарем к границе пожара и звал тебя по имени. Клайд первым сдался, сказал, что никто не может продержаться в дыму так долго, а я знал, что если кто-то и может, то… Я надеялся, что тебе повезет.
— Спасибо, Лео.
— За что? Я ничего не сделал.
— Сделал.
Румянец пополз от горла к щекам юноши.
Они уехали из Эддингтона после завтрака. Часа через два углубились в горы штата Теннесси. Окаймленная соснами дорога запетляла, то поднимаясь по склону, то ныряя во впадины.
— Перед отъездом из Сиэтла я изучил все файлы по поясу, — сказал Лео. — Секретные и открытые. Не нашел ни единого упоминания о Малкольме Крузе или Армии конца света.
— Если ты изучал справочные документы, то информация в них устарела, и вообще они надежностью не отличаются. Все будет в порядке, только веди себя так, как договорились.
Лео заерзал на сиденье.
— Клайд назвал Круза полным психом.
— Малкольм Круз считает, что его коснулась десница Божья. — Ракким усмехнулся. — С этим я справлюсь. По крайней мере, мне так кажется.
— Расскажи еще раз, что ты увидел в церкви. — Юноша смущенно засопел. Бывший фидаин явно не хотел касаться данной темы. — Прошу тебя.
— Там было, — Ракким задумался, подбирая нужные слова, — тихо. Не было ни времени, ни страха. Только всепоглощающее чувство покоя. Возможно, мне так показалось, потому что снаружи бушевал огонь, вокруг все затянуло дымом, а она была словно идеальный оазис. Убежище. И пахло приятно. Мне приходилось бывать во многих церквях и во многих мечетях. Они всегда полны разговорами о Всевышнем, но, кроме разговоров, там ничего нет. Никакого Всевышнего. А в этой маленькой церкви… мне показалось, будто Он ушел туда, когда увидел, во что превратился мир.
Лео кивнул.
— И что…
— Не хочу говорить об этом.
— Покажи руку.
Он показал. Хотя у фидаинов любая рана заживала довольно быстро, краснота и воспаление не могли исчезнуть за считаные часы. Тем не менее его ладонь украшал лишь бледный шрам с четким отпечатком распятия.
— Болит?
Ракким не ответил.
— Когда мы ехали в Эддингтон, ты сказал, что большая ложь должна состоять из трех частей, чтобы стать убедительной, — произнес Лео. — Монета Иуды — одна часть, клеймо на твоей ладони — вторая, а третья? Чем еще ты собираешься убедить Круза? Кажется, ты тогда начал отвечать, но я заснул.
— Собственным шармом и исключительной индивидуальностью.
Толстяк потер виски, словно у него разболелась голова.
Они обогнали семейный фургон с номерами штата Джорджия. Дети махали им с заднего сиденья, пока мать не подняла защитные экраны. В зеркало
— Мы с Клайдом, пока ждали тебя, просмотрели геологические карты Эддингтона, — сказал Лео. — Местность, на которой он расположен, оказалась весьма интересной. Много разломов и каверн, заполненных природным газом. Скорее всего, не стоило добывать здесь уголь.
— Слишком поздно что-либо менять.
Дорога петляла у подножия гор. Далеко внизу голубой лентой извивалась река. За ней тянулась сплошная вырубка. Третья по счету, начиная с Эддингтона. Ракким не видел ни одного дерева, лишь пни усеивали склоны. Лес шел на экспорт в Индию или Южную Африку. Процветающий средний класс Мандела-Сити неожиданно воспылал любовью к красивой древесине пекана, ясеня и гемлока. Кроме того, у него проснулся вкус к зеленым лужайкам и розариям. Громадные участки вельда скупались под застройку. На мебель и отделку каждого дома уходили кубометры ценных пород дерева, а газоны перед ними орошались из водоема, некогда называвшегося Танганьика. Великое озеро пересыхало, зато на территории пояса оставалось еще много ресурсов. Лес Аппалачских гор, природный газ Техаса и Луизианы, арканзасские опалы. Огромные территории южной части Джорджии оказались непригодны для проживания из-за бесчисленных карстовых воронок — столько оттуда вывезли белого известняка. Около десяти лет назад китайцы вдруг помешались на коллекционировании певчих птиц, и десятки местных видов успели практически исчезнуть. Все на продажу.
— Хочу переслать мистеру Уинтропу спутниковые изображения. — Лео пытался разговорами отвлечь себя от предстоящих испытаний. — Я набросал ему несколько архитектурных проектов. Его компьютер относится к эпохе плейстоцена, но десяток грубых эскизов у меня получился. Я попытался учесть топографию и статистические данные о преобладающих направлениях ветра, чтобы перестроить город. Необходимо изменить его расположение. Чтобы минимизировать воздействие дыма и токсичности. Это вполне возможно. Просто нужно…
— Зачем тебе это? Пояс и так не перенаселен. Люди, покинувшие Эддингтон, поступили правильно.
— Рикки, здесь их дом. Клайд сказал, что они вернутся, если воздух станет чище. Если дети смогут играть на улице. Ты чувствовал бы то же самое, если бы Сиэтл вдруг стал…
— Зря теряешь время… — Он умолк. Мимо них с ревом пронесся пустой самосвал, вылетел на обочину и едва не свалился в кювет. За усеянным пулевыми отверстиями лобовым стеклом мелькнуло искаженное от ужаса лицо водителя. — Лео… почему бы тебе не сесть на пол?
— Что?
Затолкав его в нишу для ног, бывший фидаин снизил скорость, затем внимательно оглядел обе стороны дороги. Солнечный зайчик мелькнул в кронах сосен, и он приготовился получить пулю в голову. Выстрела не последовало. Ракким поехал дальше. Вспышка служила сигналом тем, кто ждал впереди. Нож пока лежал в одном ботинке, монета — в каблуке второго. Обувь выглядела нарочито потрепанной, чтобы ни у кого не возникло соблазна ее отнять. За поворотом дорога шла круто вниз. Идеальное место для засады. Еще больше снизив скорость, Ракким нажал на гудок. Звук далеко разнесся между скал и деревьев.