Грехи невинных
Шрифт:
— Как будто Вы себя не ведете властно, — огрызнулась я.
— Эдем! — рявкнул Бекс.
Я откинулась на сидение, позволяя своим эмоциям остыть. Это было человеческим недостатком. Гнев овладел мною.
— Ты – человек, — сказал Самуил. — Даже если твоя мать и настаивает на твоей скромности, ты забыла, кому ты служишь.
— Я точно знаю, кому служу. Я жертвенный лев, Самуил. И я не должна быть счастлива от этого.
Бекс сердито посмотрел на меня.
— Проявляй уважение, Эдем. Последнее предупреждение.
Я схватила и дернула руль влево, вжимая тормоза до упора и
— Эдем, — он окликнул меня. Его рука схватила мою. — Эдем! О чем ты говоришь? Жертвенный Лев? Ты несешь какую-то чушь.
— Выпускной в эти выходные. Мне исполнилось восемнадцать. Самуил здесь. Я чувствую кульминацию, ты – нет?
Бекс скрестил руки на груди.
— Ты думаешь, что твое Большое Шоу подходит, а мы от тебя это скрывали. Ты действительно не веришь этому?
Я закусила губу и отвернулась, а затем посмотрела на него.
— Как плечо?
— Так, стой, — сказал он. — Я на твоей стороне, помнишь? Это нормально – бояться.
Я оттолкнулась от него.
— Я не боюсь. Почему Самуил здесь?
Бекс посмотрел на дом и тяжело вздохнул.
— Твой отец убьет меня, если я скажу тебе. Ты же знаешь, он любит по-своему все раскрывать.
— Ну, это не про него, да?
Бекс сделал глубокий вдох, глядя в небо. Это был прекрасный день с ранним летним солнцем, настигающим нас. Я попыталась отключиться от тысячи звуков, что слышала снаружи: разбрызгиватели, проезжающие машины, соседи, драки на улице, лай собак, насекомые, ползающие в траве.
— Что-то происходит. Мы просто не знаем, что. Наблюдается активность, — сказал он.
— Ты имеешь в виду, больше активности?
— Верно. Давай, эм… Ты хочешь кофе?
— Будет ли истина на дне моей чашки?
— Ты не можешь не знать вещи, Эдем. Ты должна подумать прежде, чем спрашивать что-либо.
— Я последняя, кто должен быть в неведение относительно этих вещей. Я знаю, что мои родители думают, будто защищают меня, но это не так. — Я остановилась, посматривая на реакцию Бекса. — И ты это тоже знаешь.
— Кафе. Пойдем. Я поведу.
Бекс довез нас до кафе, в нескольких кварталах университета Брауна. Уютный уголок магазина был значимым для моих родителей, хотя он претерпел фейслифтинг (им. ввиду: косметический ремонт) или два с тех пор. Хипстеры, вместо пухленьких студенток, пилотировали кассами. Стены были украшены с иронией, столы и стулья – в деревенско-современном стиле, а динамики источали черным днем инди-рока.
Я выбрала столик в углу, и мы сделали заказ. Я потягивала свой карамельный маккиато, пока Бекс крутил в своих руках пакетик с сахаром. Он подул на темную жидкость, а затем обратно закрыл крышкой стакан, тем самым удовлетворившись. Это именно те моменты, когда я чувствовала себя нормальной. Несколько женщин громко разговаривали у других столиков, пытаясь заполучить внимание Бекса. В Брауне была сессия в течение недели, поэтому это или оставшиеся, или туристы, и на них было слишком много макияжа и загара для студенток Брауна.
— Ты был обязан привезти нас так близко к колледжу? — спросила я.
Бекс
— Да. Да. Я сделал это.
Прежде чем он произнес следующее слово, комнату заполнило что-то тяжелое. Мое горло запершило при каждом вдохе, будто был пожар.
— Бекс, — сказала я, пытаясь беспечно оглядеть комнату.
— Да, — выдохнул он. — Я пытаюсь прочитать это.
Сначала покалывание ощущалось на затылке – сходное с друденом, а затем оно чувствовалось, будто вокруг их было больше. В ушах начало звенеть, а моя грудная клетка сжалась, словно мое сердце пытались выцарапать и убежать с ним. Что бы это ни было, оно несло в себе грозное присутствие, несравнимое с тем, что я чувствовала раньше.
Бекс покачал головой, сосредотачиваясь сильнее. Кожа между его бровями, образовавшихся линий, побледнела.
— Самуил? — спросила я.
Бекс снова покачал своей головой.
— Он занят. Действительно занят. Наверное, нарочно. Мы должны идти.
Я кивнула, и как только напрягла ногу, чтобы встать, молодой человек подсел рядом ко мне, улыбаясь во весь рот.
Глаза Бекса заметались, ориентируясь на парня.
— Леви', — прорычал он.
— Бекс Райел, — сказал Леви. Он вытянул руку вдоль спинки стула, расслабившись, будто он не был мощным гибридом и… ну, и я сижу рядом с ним. Он посмотрел вниз на меня. — Я давно хотел встретиться с тобой.
Костяшки пальцев Бекса побледнели, его ладони и пальцы с жесткостью вдавились в столешницу. Он поддался вперед, ожидая от Леви повода к атаке.
— Ты должен был позвонить, — сказал он, своим низким и угрожающим голосом.
— Успокойся, Бекс. Это дружеский визит.
Я приподняла бровь, переглядываясь туда - обратно между моим ощетинившимся дядей и неким красавцем-умником, сидевшим в нескольких дюймах. Я никого не слышала с именем Леви, поэтому позволяю объяснить ему кто он такой и что ему надо, перед тем как превращу его в скомканный лист бумаги. Леви не был напуган, и это заинтриговало меня.
Он посмотрел на меня с теми же голубыми глазами, как у тети Клэр, на несколько оттенков светлее, чем у меня, и они обладали парой густых темных бровей. Он был одет как сотрудник похоронных бюро: черный костюм с белой рубашкой и с тонким черным галстуком, который содержал в себе грязные темные огоньки, будто был специально выбран для важных частей повстанческого чутья.
Я наклонилась, взглянуть на его обувь. Он наблюдал за мной с развлечением.
— Конверсы? — спросила я.
Недолго думая, с глухим стуком он водрузил свои ноги на стол, обличая пару красно-черно-белых кроссовок.
Лицо Бекса исказилось от извращения.
— Позже, ты собрался играть в гольф? — спросила я.
Он подтянул штанину.
— Пума Феррари, лапочка. Да брось!
— Не называй меня лапочкой. У тебя есть тридцать секунд, — легко сказала я.
— А как мне тебя называть? Меровингом? Так, как все за спиной называют тебя. — Он поднял глаза в никуда, инсценировав вдумчивость. — Я считаю это унизительным, хотя и ненавижу прави…
— Десять секунд, — сказала я.
Леви был невозмутим.