Грехи отцов. Том 1

Ховач Сьюзан

— На этот раз он у нас в руках, — заметил я с облегчением, но я был неправ, потому что настала очередь Стива обойти нас. Уйдя из банка Ван Зейла, он использовал деньги Дайны от косметического бизнеса, чтобы основать свой собственный банк в Лондоне, и вскоре увел от нас лучших европейских клиентов. Хотя Стив больше не был партнером в банке Ван Зейла, по-видимому, война еще не была закончена; напротив, как заметил Корнелиус в гневе, она входила в новую жестокую фазу.

— Что ты собираешься делать? — спросил я его в отчаянии.

— Ну, конечно, — сказал Корнелиус, — его надо остановить.

Он уничтожил наш лондонский бизнес. Восстановление всего нашего европейского филиала поставлено на карту.

— Но как мы смогли бы его остановить?

— Когда нападаешь на врага, — сказал Корнелиус, — всегда целься в его ахиллесову пяту.

— Его пристрастие к спиртному?

— А что еще? Мы распустим слух, что он ушел из банка Ван Зейла не по собственной воле. Мы скажем, что все партнеры объединились, чтобы склонить его к уходу из-за его алкоголизма.

— Но это низко!

— Пусть он подает жалобу! Пусть он встанет на месте свидетеля в суде и попытается убедить суд, что он принял зарок воздержания от спиртных напитков!

Меня это привело в замешательство.

— Но имеем ли мы моральное право разбивать таким образом его репутацию в пух и прах?

— Какое отношение это имеет к морали? Это борьба за выживание! Мы должны защитить наши интересы в Европе!

Это было неоспоримо. Я наложил запрет на свои сомнения, и начались угрызения совести.

Несколько позже мы узнали, что Стив отправился в частную лечебницу, которая специализировалась на лечении алкоголиков, и мы поняли, что он делает серьезное усилие, чтобы преодолеть свое пристрастие к спиртному.

— Хорошо, — сказал Корнелиус, — теперь нам придется с ним покончить. Я распространю по всей Уоллстрит, что Стив госпитализирован в связи с белой горячкой, а ты отправляйся в Лондон и распусти эту новость по всему Сити. И, пока ты будешь там, убедись, что это его остановит. Я имею в виду, что он должен быть остановлен. Навсегда. Я хочу, чтобы не только в финансовом мире, но вообще в мире было известно, что он конченый пьяница.

— Но поскольку у меня нет сфабрикованной фотографии Стива, я не могу ее напечатать в национальной прессе, и я не знаю как...

— Вот именно. Сделай это.

— Но...

— Сэм, я хочу, чтобы этот человек увидел такую газету и понял, что с ним покончено. Понял? Послушай, этот парень преследует нас многие годы. Он нанес невыразимый вред банку Ван Зейла, и, если мы дадим ему уйти восвояси от этой неприятности сейчас, я уверен, что он попытается пырнуть нас ножом в спину, как только придет в себя. Нам придется покончить с ним сейчас, Сэм. Мы должны. Что еще мы можем сделать? Он сам виноват — он вынудил нас предпринять действия. Мы просто жертвы, которые действуют в интересах самообороны.

— Нейл, неужели ты сам в это веришь? Ты не можешь.

— О, нет, я могу! — воскликнул Корнелиус с жаром, а затем он произнес чрезвычайно вежливым голосом: — Я надеюсь, мы не станем с тобой ссориться по этому поводу, Сэм. Я надеюсь, что ты не пытаешься учить меня тому, что я должен делать для блага моей фирмы.

Я

посмотрел на него, и он посмотрел на меня. Я сразу понял, что должен принимать в расчет эту реальность, которая состояла в том, что мой лучший друг прежде всего был моим боссом, который мог бы уволить меня, и сделал бы это, если бы это его устраивало. Это был горький момент истины.

Я подумал, хотя, конечно, не произнес вслух: «Ты изменился». Не так должны складываться между нами отношения. Мы все еще должны были оставаться друзьями, какими мы были много лет назад, в Бар-Харборе.

И когда я подумал о Бар-Харборе, я вспомнил, как Пол говорил нам: «Если вы, ребята, хотите преуспеть в жизни, не тратьте ваше время на то, чтобы тосковать по жизни, какой она должна быть. Просто сосредоточьте свои усилия на том, как примириться с вещами, какие они есть».

— Ты что-то сказал? — спросил Корнелиус.

Я встал и повернулся к нему спиной.

— Я велю своей секретарше заказать мне билет в Англию прямо сейчас.

Я приехал в Лондон.

Я выполнил, что мне было приказано.

Стив умер.

Перед этим он некоторое время уже не пил, но, когда он увидел в газете сфабрикованный снимок, он выпил разом бутылку виски и попытался доехать из Норфолка в Лондон, чтобы встретиться со мной. Его автомобиль врезался в дерево на шоссе неподалеку от Ньюмаркета. Ни одна другая машина не была причастна к несчастному случаю. Через некоторое время он скончался в госпитале.

«Скажи Корнелиусу, что я никогда ему этого не прощу, — писала Дайана в ответ на мое официальное соболезнование, — и никогда не забуду».

— Это явное объявление войны, — тут же сделал вывод Корнелиус, когда я ему это передал. — Ну ладно, пришла пора раз и навсегда позаботиться об этой леди.

Я встретил Дайану в Лондоне, и она мне понравилась. Мне было крайне неприятно, что я сыграл такую роль в смерти Стива, и при всем сознании вины, я чувствовал отвращение.

— Я думаю, что мы достаточно поработали, Нейл. Пусть все останется как есть.

— Я от тебя не требую, чтобы ты что-нибудь делал, просто сиди тихонько! Я собираюсь свести эти счеты лично!

— Нейл, Дайана любила Стива. Она достаточно пострадала...

— Заткнись. Не пытайся давать мне советы.

— У меня нет намерения советовать тебе! Я пытаюсь только выяснить...

— Забудь об этом! Уже многие годы эта женщина доставляет нам одни неприятности. Она пыталась помешать Полу сделать меня его наследником — конечно, она всегда хотела, чтобы ее сын получил состояние Ван Зейлов. Она разрушила брак моей сестры со Стивом — и, так же как я, ты прекрасно знаешь, что Эмили так и не оправилась с тех пор, как этот негодяй бросил ее. Она дала Стиву свои деньги, чтобы он основал свой собственный банк и тем самым нанес удар в зубы Ван Зейлу. Естественно, он никогда бы не смог это сделать сам, без ее поддержки. А теперь — теперь у нее хватает наглости объявить нам новый этап военных действий! Прости, Сэм, но мое терпение иссякло. Я преподам этой женщине урок, которого она никогда не забудет.