Грехи отцов. Том 2
Шрифт:
— Куда ты хотел бы пойти? — спросила я.
— Давай еще несколько минут подумаем об этом, — сказал он, улыбаясь мне своими черными глазами и притягивая меня к себе для поцелуя.
Я ощущала густоту его волос на затылке, пропуская их сквозь пальцы, и опять почувствовала щетину на щеках, которая показывала, сколько прошло времени с утра, когда он побрился в Лондоне. Вблизи его баки не были ни тонкими, ни аккуратными, а скорее густыми и взлохмаченными, волосы же — черными с серебром. Зубы, несмотря на никотин, были очень белыми. Я всегда забывала,
Мы начали заниматься любовью. Его самоуглубленность могла показаться эгоистичной, но меня она гипнотизировала. Часть его успеха у женщин можно отнести за счет его взгляда. Одной из весьма привлекательных сторон личности этого поразительно обаятельного мужчины было его умение гипнотизировать в постели. Мне хотелось, чтобы он меня загипнотизировал, и я знала, что Скотт может это сделать, полностью расслабив меня. Я знала, что с ним не будет неловкости, уменьшающей страсть объятий, и эта его способность, которой, наверное, соблазнились многие женщины, была мне нужна больше всего для того, чтобы снять страх сделать неловкое движение и перед осознанием своей неадекватности в восприятии мира. Время от времени я прятала свой страх и позволяла себя загипнотизировать, считая эту его способность эротичной.
— Пойдем, мистический мужчина, — сказала я, — давай выйдем и выпьем что-нибудь.
— Почему я такой таинственный?
— Ты такой разный. Если бы мы были персонажами театра теней, то твой облик не был бы человеческим.
— Если бы мы были персонажами театра теней, то я сильно подозреваю, что только у меня был бы человеческий облик, а все остальные выглядели бы как роботы.
Смеясь, мы оделись и не спеша спустились вниз.
— Я начинаю чувствовать себя туристом в этом городе, — сказал Скотт, ловя такси у гостиницы, — давай вообразим себя туристами на башне Бикмана и посмотрим заход солнца над Манхэттеном.
— Отлично, тогда зачем нам такси, если мы можем взять мою спортивную машину?
— Пожалуйста! Мне не хочется начинать вечер со стакана бренди, чтобы прийти в себя, — ответил он, и мы смеясь залезли в такси на заднее сиденье и всю дорогу целовались, как парочка подростков, под смеющимся взглядом водителя.
Высоко над Первой авеню наверху башни Бикмана в зале для коктейлей мы нашли столик у окна, выходящего на восток на светящиеся башни Манхэттена, вырисовывавшиеся на фоне темно-красного неба.
— Леди будет мартини с оливкой, — сказал Скотт официанту, — а я... Он замолчал, не зная, что выбрать. Потом сказал, — дайте мне водки со льдом и лимоном. Двойную порцию. — Он заметил, что я смотрю на него, и добавил с улыбкой, — мне нужно что-нибудь, что меня бы разбудило. В Европе уже далеко за полночь, а у меня был очень напряженный день.
— Я удивляюсь, что ты в такой хорошей форме. Перелет через
Несмотря на то, что Скотт повернулся в его сторону, молодой человек не заметил нас. Он был поглощен разговором со своим соседом. — Ты никогда мне не говорила, что знакома с Доналдом Шайном!
— Разве? Я познакомилась с ним около двух лет назад на вечеринке у Джейка. Это было сразу после того, как он отхватил компанию по обработке данных. — Скотт криво усмехнулся. — Но с тех пор он проделал большой путь. Это было несомненно. Доналд Шайн только что приобрел контроль над «Стемфорд — Хартфорд — Релианс», одной из крупнейших и старейших страховых корпораций в стране, и сразу же объявил, что с этих пор компания будет называться «Шайн и Дженерал» и будет специализироваться на финансовых операциях. Уолл-стрит наблюдал с интересом, как молодая кобра загнала в угол стаю старых кроликов.
— Твоего отца чуть не хватил удар, когда Шайн захватил «Стем — Харт — Релианс», — сказал Скотт, когда официант принес напитки. — И мы с ним по телефону говорили почти целый час об этом ребенке из Бруклина, отдающем приказания высоким должностным лицам, белым англосаксонцам-протестантам, выпускникам университетов «Лиги плюща». Случай предоставил ему возможность распространяться обо всех невзгодах, охвативших страну, а ты знаешь, как твой отец жалеет тех, кто уклоняется от воинской службы, черных анархистов и несовершеннолетних наркоманов... — Раз уж мы заговорили о твоем отце, скажи мне, как он отнесся к нашей помолвке. Я не думаю, что он в восторге от нашего решения.
— Нет... Ты, наверное, не поверишь, но он даже дал мне пару полезных советов.
— Он просил тебя перенести свадьбу?
— Да, — испуганно ответила я.
— О Боже, только не говори, что ты согласилась на это!
— Есть много преимуществ в том, чтобы отложить свадьбу до Рождества. Я думала...
— Короче говоря, Корнелиус решил усложнить ситуацию. Он манипулирует тобой, как хочет. — Скотт одним глотком допил водку и окликнул ближайшего официанта. — Еще водки.
— Неправда... — Я чувствовала себя расстроенной. — Вполне понятно, что мне бы хотелось иметь семью в Нью-Йорке. Но тебе необходимо закончить свои дела в Европе, Пора уже осуществлять реальные действия, а не разыгрывать интермедию. Больше всего на свете мне хочется выйти за тебя замуж, но я не могу все время ждать, пока ты будешь метаться между своими делами в Лондоне и мной. Ведь мы все еще остаемся чужими людьми!
— Чужими!
— Да, чужими. Мы провели одну неделю в Нью-Йорке в шестьдесят третьем. Недавно мы встречались на уик-энд в Лондоне. Теперь еще пару дней в Нью-Йорке. Это прекрасно, удивительно, но это так далеко от нормальной семейной жизни. Такое впечатление, будто мы находимся с тобой на разных планетах. Отец хочет, чтобы мы пожили вместе в Лондоне и привыкли друг к другу. Мы должны быть уверены в том, что собираемся жить вместе. Извини, но отец абсолютно прав. Я думаю точно так же.