Грехи юности
Шрифт:
После того как отзвучали последние аккорды, все встали. Органист заиграл «Верую в Господа, Отца нашего».
Сквозь слезы Пи Джей смотрела, как гроб повезли по проходу. Уолтер Кнадсон подошел к матери и помог ей подняться. Пи Джей похолодела. Господи, сейчас она пройдет прямо рядом с ней! Она почувствовала, как Сьюзен ободряюще дотронулась до ее руки.
Гроб приближался все ближе, ближе, вот он уже рядом с ней. Пи Джей протянула руку и легонько коснулась края.
— Я люблю тебя, папочка, — тихонько прошептала она.
Внезапно она почувствовала на себе
Мама! Сухие — ни слезинки — глаза матери в упор смотрели на нее. Мать узнала ее, вне всякого сомнения. Пи Джей на секунду показалось, что у нее перестало биться сердце. Потом ясный взор матери перешел на мисс Тейлор, и в сопровождении ничего не подозревающего Джуниора мать вышла вслед за гробом на залитый солнцем церковный двор.
Глава десятая
Утром перед Днем благодарения Джесс сидела в своей комнате, глядя на календарь. До 14 декабря оставалось семнадцать дней — семнадцать дней до рождения ребенка. Она принялась листать календарные страницы назад. Каждый день был зачеркнут крест-накрест черным фломастером. Вот они — дни, недели, месяцы, когда она считала, что этот ребенок принадлежит им с Ричардом. И снова почувствовала боль, еще более острую от сознания того, что отец оказался прав: Ричард встречался с ней только из-за денег.
Захлопнув календарь, Джесс сунула его в стол. Через несколько недель все будет кончено. Рождество она будет отмечать дома — первое Рождество без мамы… Потом скорее всего вернется в Лондон или в другой какой-нибудь пансионат, который выберет для нее отец, возможно, еще дальше от дома. В животе шевельнулся ребенок.
— Когда-нибудь я найду тебя, — прошептала Джесс. — Обещаю.
Завтрак прошел в напряженной атмосфере, ставшей обычной после того, как Сьюзен узнала о без вести пропавшем Дэвиде, а у Пи Джей умер отец. В батареях шумела вода — время шло к зиме, и отопление уже включили.
Только этот приглушенный звук нарушал царившую в столовой гнетущую тишину да время от времени стук вилок о тарелки. Джесс оглядела сидящих за столом девушек и подумала о том, что не так-то много завтраков осталось провести им вместе.
— У меня есть идея, — сказала она, и слова ее прозвучали особенно громко в тишине.
Все молча посмотрели на нее.
— Завтра День благодарения, — продолжала Джесс. — И скоро все мы уедем отсюда.
— Ну и что? — пробурчала Джинни.
— Миссис Хайнс собирается приготовить индейку. — Она пожала плечами. — Вот я и подумала, а что, если нам украсить дом?
— Украсить? — удивилась Джинни.
— Ну да, ведь скоро Рождество. Мы могли бы пойти в лес, наломать сосновых веток и…
— У меня, между прочим, большой опыт в этом деле, — перебила ее Сьюзен. — Я обеими руками за.
Джесс по привычке покрутила кольцо. Оно поддалось с трудом — пальцы сильно распухли. Лучше всего было бы его снять, но после истории с пропажей не было никакого желания это делать.
— У меня в этом году далеко не праздничное настроение, — заметила Пи Джей.
— Пи
— А ведь ты, Джесс, права, черт подери! — подала голос Джинни. — Отличный способ хоть как-то убить время.
После завтрака все надели теплые куртки, мисс Тейлор снабдила каждую хозяйственной сумкой, и девочки направились к лесу, подгоняемые прохладным ветерком.
— Когда вернетесь, попрошу миссис Хайнс приготовить вам по чашке горячего шоколада! — крикнула она, стоя в дверях черного хода.
Девушки с трудом брели по лесу: под ногами шуршала листва да скрипели сухие сосновые иголки.
— Я знаю отличное местечко, — проговорила Джинни.
— Там что, есть пышные сосновые ветки? — спросила Джесс.
— Ага, я его обнаружила, когда только приехала сюда.
Кажется, сто лет прошло с тех пор.
К обеду руки у всех были липкими от смолы, спины разламывались от постоянных наклонов, да и животы, надо признаться, изрядно мешали, но щеки полыхали румянцем и настроение было отличным.
— Ну хватит! — весело крикнула Пи Джей. — И так восемь сумок набрали. Весь город можно украсить, а не только Ларчвуд-Холл!
Когда они вернулись домой, миссис Хайнс напоила их горячим шоколадом. Джесс даже показалось, что она заметила на ее обычно суровом лице тень улыбки. Мисс Тейлор принесла проволоку и большие красные бархатные банты.
— Пока вы бродили по лесу, мы с Попом тоже времени даром не теряли — сходили за покупками.
И скоро Ларчвуд стал неузнаваемым. В гостиной, в музыкальной комнате и в столовой — повсюду были подвешены на проволоке сосновые ветки и банты. Мисс Тейлор откопала где-то старенький сборник рождественских гимнов, однако девочкам было не до песен, да их никто и не услышал бы из-за царившей вокруг суматохи. Отовсюду только и слышалось:
— Нет, нет! Туда не вешай! Лучше над дверью…
— Подержи конец, я привяжу…
— Сюда нужен еще один бант…
— Сьюзен, повесь это над дверью, а то я не достаю…
Джесс весело улыбалась от царящей вокруг радостной суеты. Наверное, так готовятся в семье к празднованию Рождества. У них же дома они с мамой только елку наряжали, всем остальным занимались слуги.
Когда все было почти сделано, с черного хода раздался голос Попа:
— Эй, а мне кто-нибудь поможет?
Девочки ринулись на кухню. Поп затаскивал в дом огромную голубую ель.
— Ой, Поп! — воскликнула Пи Джей. — Ты принес нам елочку! Вот здорово!
Джесс не могла и слова сказать — слезы застилали глаза. Она знала: когда настанет Рождество, она будет дома, в Манхэттене, в окружении разряженных гостей, за праздничным столом, среди множества подарков, купленных Маргарет по поручению отца, и никогда больше не испытает атмосферу теплоты и дружеского участия ее подруг из Ларчвуд-Холла…
Когда с украшением жилища было покончено, появилась миссис Хайнс с большой коробкой, которую достала откуда-то из безграничных недр стенного шкафа.