Грехи. Книга 2

Гулд Джудит

Ребенок. Он в ужасе застыл, проклиная себя за глупость. Женщина на голубом экране, казалось, смеялась над ним. Разозлившись, он нажал на красную кнопку. Экран погас, и панель бесшумно встала на место.

Пришлось покопаться в памяти. Он промахнулся только однажды: когда отпустил тех двух французских ребятишек. Следовало бы убить их.

Теперь он знал, кто эта женщина.

Элен сразу же заметила в лифте телевизионную камеру; через несколько мгновений у нее возникло ощущение, что за ними наблюдают.

Она смело посмотрела в объектив, нутром чувствуя его взгляд. Фон Айдерфельд ждал их.

Элен провели в зловещую тишину кабинета. Она машинально улыбнулась секретарше, но, как только дверь за ней закрылась, улыбка тотчас исчезла с ее лица. Элен посмотрела на фон Айдерфельда, и взгляды их встретились.

Внутренне содрогнувшись, она только крепче зажала в руке дипломат. Как же он постарел!

Фон Айдерфельд повел своей тощей рукой.

– Присаживайтесь, фрейлейн Жано, – тихо, без всяких эмоций проговорил он.

Элен удивилась: как ему удалось узнать, кто такая мадам Ковальская? Но сейчас не время размышлять над этим, да и вообще это не имеет значения.

– Предпочитаю стоять, – холодно ответила она.

– Как вам будет угодно.

Элен медленно обвела глазами кабинет фон Айдерфельда и только усилием воли сохранила спокойствие, когда взгляд ее наткнулся на кошмарные полотна Макса Эрнста, красноречивые доказательства безумства их владельца.

– Вы создали весьма внушительную империю, – тихо сказала Элен.

– Это совсем не трудно, когда много работаешь, – отозвался он, пожимая плечами.

– Или когда единственная забота – спрятаться подальше от людских глаз, – возразила Элен.

– Что вы от меня хотите? – спросил он. Огонь его глаз, казалось, потух.

Элен поставила дипломат на приставной стол.

– Я тоже начала создавать своего рода империю, – ответила она, вытаскивая из дипломата несколько номеров «Ле Мод». Она протянула ему журналы.

Он бросил на них быстрый взгляд, а затем с озадаченным видом положил на стол.

– К сожалению, мода меня совершенно не интересует. – Он снова сложил руки на столе, ожидая продолжения.

– Заинтересует. Дело в том, что я продаю часть акций моей корпорации. Десять процентов этих акций обойдутся вам в один миллион франков.

Фон Айдерфельд чуть расслабился. Шантаж, иначе это не назовешь.

– Значит, ваша компания испытывает финансовые затруднения?

– Напротив, – рассмеялась она.

– Тогда зачем же вы продаете акции?

Элен молча достала из дипломата толстый конверт и высыпала на стол его содержимое. Мозг его лихорадочно заметался в поисках ответа. Он-то думал, что ей удалось раздобыть только один документ, а оказалось… Отец небесный! Неужели столько улик все еще гуляют по свету? Неудивительно, что они проиграли войну! Безмозглые идиоты в Берлине даже не уничтожили архивы!

Тем

не менее, ни один мускул не дрогнул на его лице. Оно оставалось бесстрастным.

– Один миллион франков – незначительная цена за эти документы, – спокойно произнес он.

– Это справедливая рыночная цена, – пояснила Элен.

Его розовые глазки подозрительно прищурились: значит, она собиралась не просто шантажировать его. Ей надо что-то еще.

Элен снова полезла в дипломат и вынула из него толстую пачку документов.

– Вот, пожалуйста. Здесь все предложения относительно вашего акционерства. Советую вам тщательно изучить их, прежде чем подписывать.

Что-то в ее голосе насторожило его. Он бросил на нее подозрительный взгляд, но ничего не сказал.

– Нет нужды говорить вам, – продолжала Элен, – что адвокат, который организовал нашу встречу, совсем не тот, у кого хранятся оригиналы документов. И конечно, вы догадываетесь, что произойдет, если со мной что-нибудь случится?

Альбинос взвесил на руке папку с документами.

– Позвольте задать вам гипотетический вопрос. – Элен промолчала.

– Если я куплю эти… эти акции, смогу я получить оригиналы документов?

– К сожалению, нет, герр фон Айдерфельд. Дело в том, что они – моя гарантия спокойной и долгой жизни. Не теряйте времени, читайте контракт.

Он вздохнул, открыл папку и начал читать. Через какое-то время он резко выпрямился и его белое лицо совсем обескровело.

– Но это же абсурд! – воскликнул он. – Не думаете ли вы, что я соглашусь на такие идиотские условия?

Он с отвращением отшвырнул документы в глубь кабинета.

Элен проводила их взглядом, потом, не торопясь, подняла контракт и вновь положила его на стол.

– Да, герр фон Айдерфельд, – проговорила она сквозь зубы. – Я думаю, вы согласитесь. Условия не абсурдны, абсурдно то, что случилось с моей семьей. Четверых детей преследуют нацисты, и им приходится бежать из Парижа – это абсурд. Прижигать живот маленькому ребенку тоже абсурдно. Моя мать, отравленная газом в Аушвице, – разве это не абсурдно, герр фон Айдерфельд?

Он нетерпеливо отмахнулся.

– Откуда вам знать, куда она была сослана? – пробормотал он. – Вы при этом не присутствовали.

– Видите ли, герр фон Айдерфельд, моя мать дожила почти до самого конца. У меня есть очевидец, который был с ней рядом. Доктор, еврей. Он готов выступить свидетелем. А сейчас поговорим о контракте…

Их взгляды встретились.

– А если я не соглашусь подписывать его? Что тогда?

– Тогда я не буду обращаться к немецким властям. – Она выразительно помолчала. – Я обращусь к израильским.

Он на какое-то время закрыл глаза. Голос Элен упал почти до шепота, когда она начала перечислять, что с ним может случиться: