Греховная связь

Маклейн Джулиана

– Это не срочно, – сказала она. – Просто я вдруг вспомнила, что не ответила на ваше последнее письмо, а поскольку не видела вас целую неделю, мне хотелось узнать, как вы поживаете.

Он не сразу ответил. Минутное молчание смутило Клару. Она понимала, что должна очень постараться и сохранить самообладание.

Маркиз же, казалось, нисколько не был смущен. Он с улыбкой смотрел ей прямо в глаза.

– Знаете, я думал, мое последнее письмо шокирует вас. Разве не так?

Она прокашлялась.

– Нет. Ну… может быть, немного…

– Вы

можете снять перчатки, если хотите, – предложил маркиз.

– Зачем?

Он пожал плечами.

Клара с минуту колебалась, глядя на него, затем сглотнула, сняла перчатки и положила их рядом с собой.

Странно, что при их прошлых встречах, может быть, за исключением самой первой, она чувствовала уверенность в себе и становилась смелой и кокетливой. В эту ночь все было по-другому. Она была взволнованной, слабой и неуверенной. Сила была на стороне маркиза.

– Вы никогда не оставались наедине с мужчиной в карете? – спросил он.

Клара приподняла бровь.

– Конечно, нет.

– Обещаю, я попытаюсь сделать этот опыт приятным для вас. Нет причины так нервничать.

Она снова сглотнула и подумала, слышит ли он этот звук.

– Мы поговорим? Или вы сразу поцелуете меня?

Вопрос позабавил его, и он усмехнулся.

– А что бы вы хотели, чтобы я сделал?

– Давайте поговорим, – с излишней поспешностью сказала Клара. – По крайней мере для начала.

Его лицо выражало удовлетворение.

– Так вы не против поцелуев? Рад это слышать. – Он откинулся на спинку сиденья. – Лишь ради приличия я тоже предпочитаю сначала поговорить. Что вы желаете обсудить?

Клара задумалась.

– Ну, поскольку я здесь, в вашей карете в два часа ночи, то я думаю, правила приличия уже ни к чему и мы можем не говорить о погоде.

– Бесспорно.

– Тогда я хотела бы задать вопросы, которые, как говорят, в приличном обществе считаются слишком смелыми. Я бы хотела побольше узнать о вас, лорд Родон. Мне бы хотелось узнать о вашей семье, вашем доме и вашем детстве. И узнать больше о ваших любовных похождениях.

Он едва заметно улыбнулся. Разговор по-прежнему забавлял его.

– Я принимаю игру, если вы обещаете оказать мне такую же любезность.

– Буду рада сделать это.

Он небрежно смахнул локон с ее лба. От этого прикосновения по ее телу пробежала дрожь.

– С чего я должен начать?

– Где вы учились?

Сегер рассказал, что посещал Чартерхаус и что был исключительно прилежным учеником.

– И хорошо себя вели?

– Я был образцовым учеником, любимцем учителей и классных старост. Я был одним из тех немногих счастливчиков, которых никогда не секли розгами.

– Безусловно, это достижение, но я не назвала бы это удачей, если вы хорошо себя вели. А в университете вы учились?

– Да, я учился в Кембридже, затем на несколько лет уехал за границу, в Париж и Индию. – Он рассказал ей о своих путешествиях, о том, что видел и делал.

Клара с жадностью и интересом слушала обо всем. Она быстро забыла, что пришла

сюда побольше узнать о нем и решить, безнадежен он или нет. Но сейчас она испытывала почти удовольствие.

Они болтали о любимых занятиях, странных вкусах, сложных ситуациях. Удивительно, но маркиза интересовала ботаника. Клара любила рисовать людей. Маркиз однажды в Париже позировал начинающему художнику, который пытался изобразить Зевса. Это очень плохо кончилось. А Клара однажды написала картину, на которой модель была похожа на гранат.

Она обнаружила, что у него отличное чувство юмора и что по натуре он очень жизнерадостный человек. Казалось, ему доставляет удовольствие множество мелочей в жизни, таких как прекрасно приготовленный стейк из семги или неторопливая прогулка за городом по росистой траве на восходе солнца.

Прошел час, прежде чем Клара это заметила, а она не узнала и половины того, что хотела узнать об этом человеке. Неожиданно оказалось, что она и не представляла, о скольких вещах хотела бы его расспросить еще.

– У вас есть братья или сестры? – спросила она.

– Нет. Моя мать с трудом произвела меня на свет, и доктор посоветовал ей больше не иметь детей. Прошло семь лет, и она допустила ошибку, забыв о его совете. И она, и ребенок погибли во время родов.

– Как жаль! Вы ее хорошо помните?

Выражение его лица смягчилось.

– Это была тихая, скромная женщина и очень добрая. Когда отец женился во второй раз, он выбрал более решительную женщину – мою мачеху, но, к сожалению, детей у них не было, что я лично объясняю сильной привязанностью маркизы к своей племяннице.

– К мисс Флинт? Той молодой женщине, что присутствовала на ассамблее у моей сестры?

– Да. Ее мать умерла несколько лет назад. Они были с Куинтиной близнецами.

– Тогда неудивительно, что она близка ей.

Они помолчали несколько минут, потом Клара ответила на вопросы маркиза о своем воспитании и образовании в Нью-Йорке. Она описала свое раннее детство в Висконсине, рассказала, каково было жить в лесу в хижине, состоявшей из одной комнаты, до того как отец перевез их в город и медленно, но упорно стал делать свое состояние на Уолл-стрит. Затем рассказана, как она с сестрами училась говорить по-французски в Париже, и они обучались правилам этикета в специальной школе.

После этого Клара решила переменить тему разговора.

– А как ваши любовные дела? – напрямик спросила она, зная, что должна быть более настойчивой в достижении своей цели. – Эта женщина, в том судебном деле о разводе, вы любили ее?

Маркиз насмешливо прищурился.

– Теперь мы добрались до сути. Нет, не любил, но и с ее стороны не было ответного чувства.

– А как долго длилась ваша связь?

– Пару месяцев. Она постоянно бывала на Балах посвященных, и когда мы там встречались, мы часто проводили время вместе, но я не был ее единственным мужчиной, как и не был единственным свидетелем на суде. Она была остроумной женщиной. Обожала лимерики.