Греховная услада
Шрифт:
— Сегодня пятница? — спросила я, посмотрев на часы. Время близилось к половине третьего.
— Да. — Куинн нахмурился. — А что?
— Я проспала целые сутки? — я недоверчиво уставилась на него.
В уголках его темных глаз залучилась улыбка.
— Да, целые сутки.
— Вот дерьмо. — Я запустила в волосы пальцы. — У меня запись к врачу на четыре часа.
Он нахмурился.
— Роан ничего не упоминал об этом.
— Роан ничего и не знал об этом. Я записалась в день аварии. — Я встала с дивана. — Интересно, подумал ли он забрать мою
— Ты не можешь отправиться на этот прием, — произнес Куинн, следуя за мной в спальню.
— Попытаешься меня остановить — пожалеешь об этом.
Скрестив руки на груди, он прислонился к дверному косяку. И хотя я была занята поиском своей сумки, я все равно остро ощущала его присутствие — от рукавов его желтовато-зеленной рубашки, обтянувших предплечья, до брюк цвета хаки, подчеркивающих его бедра и пах.
— Чем же так важен этот прием, что ты не можешь подождать, пока минует опасность?
— Это — не твоего ума дело. — Я нашла свой бумажник, но не сумочку — не то, чтобы это имело значение. Все, что мне было нужно — это кредитка и карта социального страхования.
Я вернулась к двери, но Куинн не шелохнулся.
— Прочь с дороги!
— Ты не можешь идти в одиночку. Позволь хотя бы мне пойти с тобой.
Мне не хотелось брать Куинна туда. Мне никогоне хотелось брать туда. Не тогда, когда мне, возможно, предстояло выслушать самые плохие новости в жизни.
— Я буду всего…
— Нет. — Его голос был холоден и решителен. — Одна ты не пойдешь. Либо я сопровожу тебя туда и обратно, либо ты останешься здесь.
— Проводишь, но не войдешь.
Он кивнул и отодвинулся в сторону. Я прошла в гостиную и нацарапала записку для Роана.
— В каком часу он должен вернуться?
— Роан не был уверен. Возможно, запозднится. — Позади меня раздалось бряцанье ключей. — Он оставил нам «мерс» в случае надобности.
Очевидно, когда Управление организует для сотрудников прикрытие, оно не делает этого как попало.
— Отлично. Тогда, отправляемся.
Мы спустились на лифте на цокольный этаж и направились к парковке пентхауса. Куинн повел себя, как джентльмен, и открыл для меня дверцу машины, прежде чем сесть на водительское сиденье.
В течение добрых десяти минут он ничего не говорил. Я уставилась в окно, раздумывая о будущем и чертовски надеясь, что меня ожидает что-то хорошее.
— Из-за чего прием? — в конце концов спросил он.
— Как уже было сказано — не твое дело.
— Ты больна?
Я тихо фыркнула. Какая-то часть меня хотела, чтобы я была больна, тогда, это можно было бы вылечить. Все лучше, чем оказаться бесплодной.
— Нет.
— Тогда зачем тебе к врачу?
Я почувствовала, как во мне закипает злость и посмотрела на Куинна:
— У тебя нет права задавать мне эти вопросы.
— И нет права на заботу? — не сдержался он. — Ты — круглая дура, если думаешь, что я не забочусь о тебе.
Я не была дурой. Забота Куинна всегда проявлялась в прикосновениях, и порой во взгляде, даже если его слова опровергали это. Сейчас я не могла себе позволить зацикливаться на этом, потому что не могла сделать его единственным в моей жизни.
— Куинн, мне сейчас не до твоих желаний. — Не сейчас, когда я раздражена. Не сейчас, когда у меня гораздо более серьезные проблемы.
О'Конор ничего не сказал, и мы продолжили наш путь в тишине. Он спросил адрес лишь, когда мы добрались до города. Доехав до небоскреба на Коллинз-стрит, Куинн остановился перед ним, проигнорировав знак «стоянка запрещена». Припарковав машину, он вылез из нее и направился к моей двери, чтобы помочь мне выйти.
Оставив без внимания его предложение помощи, я окинула взглядом тридцать этажей, что вздымались передо мной. Кабинет доктора Харви располагался на двадцатом этаже — моя фобия распространялась на эту высоту. Технически, боязнь не должна была проявиться в самом здании, где я оказалась бы в окружение четырех стен, но, казалось, что для моего желудка, это не имеет значение. В прошлый раз, меня едва не рвало всякий раз, когда я выглядывала из окон кабинета врача. А на обратном пути, когда лифт спускался на первый этаж, меня трясло и я обливалась потом — не те ощущения, которые бы мне хотелось вновь пережить.
— Уверена, что все будет в порядке?
— Разумеется. Я уже говорила, что не больна.
— Мне так не кажется, — отрывисто ответил он. — Ты побледнела, как полотно.
— Мой врач находится на двадцатом этаже. — Куинн знал о моей смехотворной боязни высоты, высотных зданий и внушающих ужас лифтах.
— Хочешь, я провожу тебя в лифт? Может, тебе будет не так тяжело, если ты будешь не одна.
Я покачала головой и проигнорировала беспокойство в его голосе.
— Я не имею понятия, как долго там пробуду.
— Я буду ждать в фойе.
— Хорошо. — Крепче вцепившись в бумажник, я прошла мимо Куинна и вошла в здание.
Не успев далеко пройти, я услышала свое имя:
— Райли?
Я застыла на месте, узнав грудной голос и его обладателя еще до того, как обернулась.
Миша.
Мой экс-самец, и самое последнее существо в мире, которое я хотела видеть прямо сейчас.
Он поднялся из кресла и неспешно направился ко мне. Высокий, худощавого телосложения, приковывающий к себе взгляды своей грациозной манерой двигаться и дорогим покроем одежды. Солнечный свет, проникающий через стекло, придавал его серебристым волосам теплый золотистый оттенок, но холод расчетливого взгляда его льдистых глаз ничто не могло согреть.
— Миша, — ответила я, радуясь, что мой голос звучит ровно. — Что ты здесь делаешь?
— Поджидаю тебя. — Между нами оставалось несколько футов, когда он остановился. Вокруг меня заклубился знакомый мускусный аромат, возвращая к жизни воспоминания обо всех тех прекрасных моментах, когда мы были вместе. Воспоминания, которые могли оказаться ложью, как и все остальное на тот период моей жизни.
Я подняла бровь.
— А как ты узнал, что я сегодня здесь появлюсь?
— Легко. Существует не так уж много врачей, специализирующихся на нечеловеческих проблемах с фертильностью. Я лишь взломал полдюжины компьютеров тех врачей, что числятся в Мельбурне, и пересмотрел их файлы, пока не нашел тебя.