Греховные сны
Шрифт:
Уже в коридоре, по пути к свободной комнате для гостей, он озадаченно покачал головой. И как у нее хватило нахальства выкинуть подобное! Запросто снова войти в его жизнь и вести себя так, словно ничего между ними не произошло, словно никогда не разделяли их эти бесконечно долгие годы!
4
Лоренс раздраженно сел на кровати и потянулся к будильнику. Четыре часа утра. Похоже, заснуть ему так и не удастся. Слишком он перенервничал, слишком возбужден, в мыслях — хаос, а на душе — горько и больно.
Столкнувшись с Кандидой в ресторане, Лоренс глазам своим не поверил. В
Неужто каким-то образом прознала о его возвращении? Вообще-то оставлять за собою дом Лоренс не собирался. Однако, пять лет проработав по контракту в Индии, он так и не выкроил время вернуться на родину и разобраться с унаследованной собственностью. Кроме того, цены на недвижимость из года в год падали, так что сдать особняк временным жильцам представлялось куда разумнее. А потом ему предложили выгодную должность в «Гелиосе»... Только полный идиот отказался бы от такого подарка судьбы в силу сентиментальных воспоминаний, связанных с городом, — ведь именно здесь, в Энглбери, он познакомился с Кандидой! И вот Лоренс Фаулер вновь водворился в родном доме... со всеми вытекающими отсюда последствиями...
При воспоминании о недавней любовной игре по жилам его вновь заструился жидкий огонь. Нет, слово «любовь» здесь неуместно, тут же поправил себя Лоренс. То, что произошло между ними, так, пустяки, всплеск неуправляемых эмоций. Секс — вот как это называется. Ох, Кандида... Лоренс закрыл глаза, в уголках рта обозначились горькие складки.
Нынче вечером она держалась и говорила так, словно... Словно — что? Лоренс неуютно заерзал на постели. Жесткие простыни составляли разительный контраст с ее нежной наготой. До чего отрадно сжимать ее в объятиях — тело к телу, душа к душе... Усилием воли он прогнал навязчивые воспоминания. Что за чушь она несла... что-то насчет судьбы и того, что она якобы его любит... Неужто и впрямь ждала, что он клюнет на дешевую приманку?
Отбросив одеяло, Лоренс спрыгнул на пол и, как был нагишом, подошел к окну.
Кандида!
Со времени их первой встречи прошло около пяти лет. Ей было восемнадцать, ему — почти на десять лет больше. Однако из них двоих именно он, Лоренс, оказался наиболее уязвим. С первого же взгляда он влюбился по уши, потерял покой и сон. Проследив за понравившейся девушкой до дешевого пансиона, где она жила, Лоренс стал выискивать способы познакомиться.
Поначалу Кандида относилась к нему настороженно, с опаской. Хотя храбро делала вид, что отлично владеет ситуацией, что опыта ей не занимать. И при этом в ней ощущалась такая очаровательная, такая трогательная неуверенность в себе, что Лоренсу отчаянно хотелось защитить Кандиду, оградить от любой опасности, предостеречь против хищников мужчин.
После нескольких дней упорной «осады» Кандида наконец согласилась сходить с ним — куда бы вы думали? — в ближайшее кафе-мороженое. Более того, выбрала столик у окна. В глубине души Лоренс не мог не одобрить целомудренной осмотрительности девушки. Сам он со стыдом сознавал, что предпочел бы оказаться с Кандидой в уголке более укромном. Но, будучи человеком воспитанным, постарался развеять сомнения своей спутницы, согласившись на ее условия и не требуя большего.
В то первое свидание они говорили обо всем на свете.
Нет, Лоренс вовсе не собирался ни в кого влюбляться. Менее всего — в восемнадцатилетнюю простушку на пороге взрослой жизни, только-только поступившую на первый курс местного университета. Внезапно возникшее чувство к Кандиде ставило его в тупик, сбивало с толку, рушило все планы.
Незадолго до роковой встречи Лоренс подписал контракт на работу в Индии. Там, близ Хайдарабада, только-только налаживалось производство солнечных батарей. Перспективы намечались грандиозные — что и говорить, такой шанс выпадает человеку раз в жизни. А какие возможности для независимых исследований! Стоит ли удивляться, что Лоренс Фаулер с нетерпением предвкушал поездку!
До отъезда в его распоряжении оставалось несколько месяцев. Он собирался уладить формальности по сдаче особняка внаем и, развязавшись с делами, навестить нескольких школьных друзей.
Логика подсказывала продать дом, который для одинокого холостяка казался непомерно огромным. Точно так же, как и у Кандиды, близких родственников у Лоренса не было. Особняк достался ему по наследству от престарелой двоюродной тетки, и почему-то молодой человек никак не мог принудить себя с ним расстаться...
Лоренс мрачно отвернулся от окна и с досадой ударил кулаком по спинке стоящего рядом стула.
Спустя неделю после встречи он понял, что влюблен — влюблен безумно, безудержно, неодолимо. А спустя две недели обнаружил, что иного выхода, кроме как жениться на девушке, у него нет. Несмотря на то что и разум, и логика восставали против столь опрометчивого шага.
Ведь Кандида была слишком молода, чтобы принять на себя тяготы семейной жизни, и слишком неопытна, чтобы понять, какой мужчина ей нужен в качестве спутника жизни. Но она была так одинока и так беззащитна... И Лоренс отчаянно боялся снова прочесть в глазах Кандиды отчуждение и горе, как в тот день, когда мягко намекнул, что вскоре уедет из страны. Тогда девушка едва сдержала слезы. Откровенно говоря, ему очень хотелось связать себя с нею самыми что ни на есть нерушимыми узами — ведь потерять ее он просто не мог!
На поверку же любовь ее оказалась подростковым увлечением, не более. Но вправе ли он винить за это Кандиду? Так ли уж непогрешим он сам?
Лоренс нахмурился. Что это он делает? Даже сейчас подыскивает для нее оправдания... Зачем?!
Да, Кандида была молода и неопытна. Но даже она не могла не понимать, что имеет дело не с мальчишкой, что его чувства — это не игрушка, это серьезно. И все-таки она ушла от него, бросила, не потрудившись даже объяснить свой поступок, не дав ему возможности оправдаться... В чем? Да и что изменилось бы после разговора по душам? Неужто он уговорил бы ее остаться?
Эти доводы Лоренс прокручивал в сознании бессчетное количество раз, но так и не разрешил мучительную дилемму. Если сам он повинен в том, что подтолкнул девушку к опрометчивому браку, то она могла бы, по крайней мере, объяснить ему, что осознала ошибку и хочет вновь обрести свободу. И тогда... А что — тогда? Тогда он прибег бы к безотказному средству — к любовной игре, — чтобы убедить Кандиду остаться? Или нашел бы в себе силы пожертвовать собой ради счастья любимой и отпустил бы ее на все четыре стороны?