Греховные сны
Шрифт:
Как она его любила, как сильно желала! То, что с любым другим казалось немыслимым, с ним выглядело желанным и неотвратимым... Ее пробирала дрожь желания и страсти. Один его взгляд — и Кандида беспомощно таяла...
В том, как он произносил ее имя, заключалась поэзия куда более изысканная, нежели в бессмертных любовных сонетах. В том, как смотрел на нее, таилась красота более проникновенная, нежели в поэмах и песнях. Кандиду пугала сила своего отклика. Возлюбленный волновал, завораживал и распалял; ей хотелось одновременно смеяться и плакать. Переполняющее ее счастье несло в себе сладостную боль. Благодаря любимому Кандида чувствовала
Он ласкал ее груди, следя, как она трепещет в экстазе. Как темнеют ее глаза, приоткрываются губы.
— Знаешь, у тебя самые соблазнительные губы в целом мире, — тихо сказал он, прослеживая их линию указательным пальцем.
Кандида непроизвольно попыталась прикусить палец зубами, и возлюбленный улыбнулся.
— Не так, — шепнул он. — А вот так.
Тогда, обхватив палец губами, Кандида принялась медленно его посасывать...
Она застонала во сне, заметалась по постели, ища желанных объятий...
В окна струились косые лучи заходящего солнца. Девушка знала: стоит открыть глаза, и она увидит пурпурную дымку над далекими холмами и мерцающую золотом гладь реки. Даже на расстоянии был слышен мерный, ритмичный плеск воды — и, словно эхо, внутри нее поднималась и нарастала волна желания. Кандида перевела дыхание, чувствуя, как ласкающие ее ладони дрожат от еле сдерживаемого нетерпения.
— Если хочешь остановить меня, скажи сейчас, — настойчиво зашептал любимый. — Скажи сейчас, Кандида, или будет слишком поздно.
Но девушка знала, что промолчит, ведь она так сильно любила его, так сильно желала! Пусть даже то, что он сейчас с нею делает, ново, пугающе, так далеко отстоит от ее детского опыта...
— Я для тебя слишком стар, — пошутил он.
Но почему-то это признание не отпугнуло Кандиду, а наоборот, усилило ее влечение, наделило возлюбленного почти магической мудростью, отчего она затрепетала в сладостном предвкушении неведомого. А теперь он здесь, с нею, и близится миг высшего откровения, миг, когда...
Кандида пронзительно вскрикнула — и проснулась. Тело ее было влажным от испарины, в мыслях царил хаос. Она села в постели и закрыла лицо руками.
Сон был ярким, реальным, а пригрезившийся возлюбленный — пугающе живым!
Дрожа всем телом, Кандида глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, а затем закрыла глаза, заново переживая то мгновение, когда коснулась губами крохотного шрама на виске возлюбленного. Именно такой шрам заметила она у незнакомца в ресторане.
Сколько раз видела она во сне этот чуть заметный рубец, сама того не сознавая? Этого Кандида не знала. Однако шрам казался знакомым, точно собственное отражение в зеркале. Но как такое может быть? Или в ней пробудилось некое шестое чувство, некий необъяснимый дар предвидения? Что, если им предначертано повстречаться и эти сны — знак судьбы, предвестие будущего? Кандида с трудом перевела дыхание.
Оказавшись на волосок от гибели, она пережила то самое ощущение, о котором читала в журналах и книгах, хотя ни за что бы в этом не призналась. На пороге жизни и смерти люди якобы чувствовали то же, что и она: сначала — стремительный полет сквозь тьму навстречу желанной обители отдыха и забвения, затем — ослепительно яркая вспышка света, а потом — поворот вспять, в то время как голос — или не голос? — возвещает,
Наверное, это незабываемое переживание, как бы абсурдно сие ни прозвучало, позволило Кандиде почувствовать, что главное событие ее жизни еще впереди. Иначе зачем бы ей возвращаться?
Немыслимо, невозможно... Да, так. Но ведь в мире столько тайн, неподвластных логике и анализу!
Страх, пережитый накануне вечером, и потрясение уступили место радостному возбуждению, граничащему с эйфорией. Ее призрачный возлюбленный существует. Он настоящий! Он... Кандида блаженно зажмурилась, мечтая о том, как в один прекрасный день он обнимет ее и признается в своей любви...
Она долго лежала, грезя наяву. Но потом все-таки заснула, уверенная, что встреча в ресторане — это и впрямь знак судьбы, недвусмысленно говорящий: то, к чему готовили девушку сны, вот-вот сбудется наяву!
— Ну, как себя чувствует сегодня моя девочка?
В дверях стояла Абигейл с чашкой дымящегося ароматного кофе в руках.
— Не знаю, — честно призналась Кандида, приподнимая голову над подушкой. — Эти твои таблетки просто убойная штука. — И добавила, усаживаясь на кровати и глядя на старшую подругу и наставницу настойчиво-вопрошающе: — А ты веришь в судьбу?
— Не совсем понимаю, о чем ты, — осторожно ответила Абигейл.
— Тот человек... ну, с которым я вчера столкнулась в ресторане... — шепотом пояснила Кандида. — Сначала я подумала, что у меня просто воображение разыгралось: быть того не может, чтобы персонаж из сна объявился наяву. Но он опять мне привиделся, и я поняла... — она вдохнула поглубже и закончила: — что нам суждено встретиться! Что он и я... — Кандида беспомощно умолкла и покачала головой. — Да, понимаю, это звучит на редкость глупо. Но какие еще объяснения тут можно подобрать? Я понятия не имею, с какой стати он мне всякую ночь снится и почему мне кажется, будто мы знакомы. Я принимаю это как данность, и все тут. Только, пожалуйста, не называй меня дурочкой...
— Не буду, — пообещала Абигейл, усаживаясь на постель и поглаживая мягкий шелк спутанных волос Кандиды.
Она всей душой привязалась к приемной дочери, точно к родному ребенку. И тем острее осознавала ее уязвимость. Кандида едва не погибла, получила тяжелейшие травмы, поэтому на выздоровление ушли все те силы и энергия, что другие девушки ее возраста естественным образом расходуют на процесс взросления.
Нет, никто не назвал бы Кандиду инфантильной дурочкой! Напротив, она с блеском окончила университет и в своем отношении к людям и миру казалась куда старше и мудрее сверстниц. Но поскольку на восстановление здоровья ушло немало времени, у Кандиды не было возможности сформироваться как женщине, набраться сексуального опыта, предаться тем безрассудствам, что отмечают бурный и событийный путь молодежи от отрочества к зрелости.
А теперь вот бедная девочка настолько увлеклась вымышленным героем, что реальных поклонников и видеть не хочет! Предпочитает упрямо верить в судьбу, закрывая глаза на очевидное.
— Но ты действительно считаешь меня глупой фантазеркой, — упрекнула подругу Кандида, прочтя в ее глазах что-то вроде неуверенности.
— Вовсе нет, — мягко поправила Абигейл. — Но может быть... — Она умолкла, сочувственно улыбнулась Кандиде и мягко спросила: — А тебе не приходило в голову, что этот человек кажется тебе знакомым просто потому, что ты и впрямь с ним встречалась?