Гремучая смесь
Шрифт:
Орест Минович пригласил гостя присесть за мраморный столик на скамью из того же розового мрамора. Чуть поодаль, возле ручейка, стекавшего из расщелины в большом камне, Феликс увидел две статуи из белого паросского мрамора. Одна девушка придерживала кувшин, стоящий на плече, вторая набирала воду из ручья. Их тела прикрывали полупрозрачные туники, подчеркивающие юную красоту и грациозность.
– Вы еще помните, зачем пришли? – спросил банкир.
– Извините, увлекся. Такая красота… Вы мне никогда ее не показывали. Даже не подозревал о
– Так и вы раньше мне не делали предложений, подобных сегодняшнему.
– Тогда повторю вопрос. Каков у вас суточный оборот наличности?
– Для чего вам такая информация? – поинтересовался финансист. – И если вы узнаете, то будете ли способны ее переварить. Не говоря о деньгах, которыми располагаю.
– Я вас хорошо понимаю. Кроме того, помню ваш совет: не кушать больше, чем смогу переварить.
– Хорошо. Слушайте. Через мой банк в день проходит пятьсот миллионов рублей.
– Это около десяти миллиардов в месяц?
– Очень точно подметили, молодой человек. И зачем вам столько? – улыбаясь, поинтересовался Орест Минович.
– Мне лично, как и вам, столько не надо. А вот некоторая часть от этой суммы была бы не лишней, – также улыбаясь, удовлетворил его любопытство молодой бизнесмен.
Чуть поодаль, возле ручейка, стекавшего из расщелины в большом камне, Феликс увидел две статуи из белого паросского мрамора.
– Обрисуйте вкратце трансферт…
– Несколько крупных государственных промышленных предприятий получают госкредит под выпуск своей продукции в последующем году. Деньги целевые – на закупку сырья. Моя компания «ООО Промснаб» имеет опыт и берется полностью обеспечить эти предприятия сырьем в следующем году. Переговоры между заинтересованными сторонами состоялись. Всех все устраивает. Дело за малым – учесть мой и ваш интерес, – Феликс закончил свое выступление театральной паузой.
– Продолжайте мысль, – как бы подгонял его банкир, явно заинтересовавшись.
– Кредитные деньги госпредприятий поступают в обслуживающий их банк «Проминвест». По контрактам поставки сырья между моей фирмой и госпредприятиями деньги из «Проминвеста» перетекают на мои счета в вашем банке. Далее я получаю эти средства в виде наличных денег под липовые контракты закупки сельскохозяйственной продукции первичной переработки. Вам, конечно, известна эта единственно законная схема обналичивания средств?
– Как и на чем вы собираетесь заработать?
– Орест Минович, прежде чем услышите ответ, мне необходимо услышать вашу цену, при условии пятьсот миллионов в день на протяжении двух месяцев.
– Это как? Мне придется не выдавать деньги на зарплату госслужащим?
– А разве вас не устроит полпроцента? Это сто миллионов рублей за два месяца! Таких «полянок» штук десять сможете построить.
Старый банкир почувствовал фарт.
– Значит, и пенсионеры… А как же полиция, прокуратура?
– Орест Минович, для них предлагаю еще такую же сумму. Но это ваша задача. И вот что важно, вы впускаете мои мини-автобусы в свои хранилища после завершения работы персонала. На охрану в это время ставите моих людей. Ведь по всем правилам оформления расходных документов к вечеру в хранилищах будут не ваши, а мои деньги?
– Вы мне всегда нравились. Помню, как, увидев вас, сразу подумал: далеко пойдет…
– Ваша доля в девятом мешке. Вами же подсчитанная и вами же туда сложенная.
Банкир заерзал на стуле, подсчитывая в уме барыши.
– Я жду вашего ответа, – торопил финансиста Саенко, понимая, что тот более чем заинтересован. – Не хочу показаться наглецом, но должен напомнить, что во «Внешэкономбанке» меня тоже хорошо знают.
– Согласен, – ответил Орест Минович. – Но вы обещали рассказать, как собираетесь заработать деньги?
– Через два месяца продам наличные вам же под десять процентов.
– А с чего вы решили, что мой банк будет покупать наличные?
– Не вы, – пенсионеры, госслужащие и бизнесмены, оставшиеся без налички вообще. Кольцо замкнется. Денег наличных на некоторое время не станет – почти коллапс. Вы, главное, выполняйте наше соглашение. Ведь ваши бумаги будут в полном порядке.
На лице банкира застыл немой вопрос: «А почему я не запросил один процент?»
О том, какой сложный путь пройдут деньги в период галопирующей инфляции, несколько раз превращаясь в твердую и деревянную валюту, Феликс не счел нужным сейчас говорить.
Уходя вглубь себя, все больше открываешься снаружи…
– Стоять! – окрик надзирателя развеял туман воспоминаний и прервал звуки барабанной дроби. – Лицом к стене! Теперь это твоя камера.
На двери масляной краской была написана цифра 11.
«А есть пресс-хаты. Туда лучше не попадать. Сгнобят. Здесь такая хата под № 11. Много на них крови братвы, – звучали в голове слова Глыбы, и сердце упало в пятки. – Но я не братва, а честный человек! Меня не за что прессовать. Сейчас им все объясню. Ведь и здесь люди живут…» – пытался успокоить себя Феликс, стоя перед дверью с двумя «костылями».
Камера мало чем отличалась от прежней. Та же обстановка, но людей меньше. Четверо сидели на шконках, двое за столом играли в нарды. На вошедшего никто не обратил внимания, и он мялся у двери, не зная, что делать дальше. Вдруг из-под шконки вылез паренек с намалеванными губами и стал пытаться обнять и поцеловать новенького в лицо, но тот оттолкнул его. Парень упал на игроков в нарды.
– Ты че, сучок гнутый? – завопил один из них. – Пошто нашу бабу обижаешь? Она к тебе подошла гостеприимство показать, а ты ее бьешь! Ты, баклан, совсем не вежливый. Не успел прийти в хату, а беспределишь!