Греши и страдай
Шрифт:
— Там. Этот ублюдок только что выстрелил в него.
Оставив Мо на попечение Хоппера, я выскочил наружу. Прищурившись, я увидел в темноте убегающую фигуру.
«О нет, ты не смоешься, мудак».
Мое сердцебиение ускорилось, но я с усилием выровнял руку. Прикрыв один глаз, я прицелился в спину предателя.
Он далеко не ушел.
Выстрел прозвучал как удар хлыста, срикошетив в сторону моей жертвы. Пуля попала в цель, оборвав его жизнь.
В тот же момент, когда он перестал
Я не проверял, мертв ли он.
Мо.
Он был намного важнее.
Поспешив обратно, я сорвал с веревки для стирки несколько рубашек и опустился на корточки рядом с Грассхоппером.
— Как он?
Голубые глаза Хоппера заблестели от ярости.
— Ты его пришил?
Я кивнул.
Положив руку на голову Мо, я пробормотал:
— Ты в порядке, дружище?
Мо вздрогнул, втягивая сквозь зубы воздух.
— Бывало и лучше.
Черная кровь залила его рану, растекаясь вокруг Хоппера, как болезненное озеро.
— Ах, черт возьми, это больно.
Дерьмо.
Ублюдок его хорошо задел. Печень или кишечник ... в любом случае ... Сегодня у Мо будет свидание с гребаным ангелом.
Безмолвная ярость боролась с горем.
— Он мертв, Мо. Я шлепнул его за тебя.
Он вздрогнул, кровь отлила от его кожи, сделав призрачно-белой.
— Хо…хорошо.
Пытаясь скрыть осознание того, что ему конец, я мягко улыбнулся.
— С тобой все в порядке. Не напрягайся, ладно?
Хоппер встретился со мной взглядом. Я слегка покачал головой.
Он крепче обхватил брата, его ирокез задрожал, когда он втянул воздух.
— П-просто мне чертовски не повезло.
Я схватил его за руку.
— Не говори. Мы с тобой.
Он улыбнулся, быстро угасая.
— Ты был очень хорошим Презом, Килл. Мне…было приятно...
Мое сердце сжалось, когда его глаза внезапно утратили свою порочную преданность и осознанность и их заволокло пеленой.
— Ах, черт… — задохнулся Хоппер.
Поднявшись с корточек, я посмотрел сверху вниз на двух мужчин, которые помогли мне стать кем-т больше, чем заблудшим заключенным.
— Присмотри за ним. Я пойду закончу.
Сжав руки в кулаки, я ушел, пока не поддался нарастающей внутри гребаной ярости. Смерть Мо была моей виной. Его жизнь запятнала мою.
Я не чувствовал себя достойным. Почему он должен был умереть за меня? Что сделало меня таким чертовски особенным?
Вытащив оружие, я искал врагов, на которых можно было выплеснуть свою ярость.
Я жаждал чего-нибудь стоящего — доказать, что он умер не зря.
Зайдя в спальню, я не нашел того, что хотел.
Вместо искоренения скверны я стал свидетелем еще одного убийства. Только этот не был ни Кинжалом, ни Крестоносцем; а парнем, слишком молодым, чтобы из этого выбраться.
— Нет!
Мое зрение затуманилось, когда Жук ахнул, упав на колени перед человеком,
— Маленький придурок. Я покажу вам ... — засмеялся Сикамор, когда на месте сердца Жука появилась дыра.
— Блять! — не в силах пошевелиться, я смотрел, как глаза самого молодого нашего члена стали пустыми, а тело окутала смерть.
Это произошло очень быстро. В одну секунду он был жив… в следующую уже мертв. Прямо как Мо.
Этот жующий табак хуесос, был там в тот день, когда меня увезли в полицейском фургоне, хихикал, как одурманенная шлюха.
Мудак!
— Ты, блять ...
Сикамор повернулся ко мне и поднял руку, чтобы выстрелить.
— Ты!
У него не было шанса нажать на курок. Я всю жизнь ненавидел этого долбаного ублюдка. Ведомый моим отцом. Дьявол в рядах. Он подрывал власть Торна и постоянно насмехался над Клео.
Я поднял пистолет — он был намного легче моего полуавтоматического — и тот взорвался искрой серы.
Сикамор отпрянул, схватившись за горло. Пуля вырвала ему трахею, и он, хрипя и булькая, превратился в груду бесполезных частей тела.
В ушах зазвенело от несправедливости. Я хотел, чтобы он умер, но убить его было недостаточно за ту жизнь, которую он только что отнял.
Дерьмо!
Я повернулся, чтобы проверить пульс Жука. Бедный парень. Он был слишком молод, чтобы умереть. Я, блять, в ответе за это. Теперь на моей совести уже две смерти.
Справа от меня появилась тень.
Я развернулся, подняв пистолет.
И опоздал.
Острый клинок пронзил мне бок.
Я закричал, уронив пистолет, и мои мысли охватила вспышка агонии.
Я пошатнулся.
Мгновенно мой бок залился липкой влагой. Я вздрогнул от мучительной боли. Что за черт.
Затем мой взгляд остановился на нем.
Тонкие губы, жирная кожа, безудержная жадность и дьявольские амбиции.
Единственный человек, смерти которого я хотел больше всего на свете.
Мой отец.
Он ухмыльнулся, в его зеленых глазах появилась тьма.
— Подумать только... ты на самом деле кого-то убил. После многих лет разочарований я, наконец, проникся к тебе симпатией, — он подошел ближе, подняв оружие.
— Хочешь что-нибудь сказать напоследок, сынок? Потому что я на хрен тебя зарежу.
Глава тридцать первая
Клео
Сегодня я нашла умирающую птицу.
Соседи по гнезду выгнали его из дома, оставив умирать у подножия дерева. Я хотела разнести гнездо и посмотреть, как это понравится другим птенцам — когда над ними издеваются и оставляют умирать в одиночестве. Вместо этого я подхватила птицу и отнесла его домой.