Греши и страдай

Винтерс Пэппер

Помочь оказалось легко. Так приятно спасти другого, нуждающегося в спасении. Если бы я могла изменить жизнь птенца, возможно, я смогла бы изменить и жизнь Артура. В конце концов, он годами боролся за то, чтобы покинуть гнездо.

— Клео, запись из дневника, двенадцать лет

Я

была пленницей.

В течение шести долгих часов я была забаррикадирована в доме Артура Свичбледойм — службой безопасности «Чистой порочности», оставленного меня охранять.

Только он меня не защищал. А заключил в тюрьму. И я ничего не могла с этим поделать.

Но потом… я это почувствовала.

Удар... рассечение.

Связь, установившаяся между мной и Артуром на протяжении полной любви жизни внезапно... разорвалась.

Мой желудок сжался.

Мое сердце разбилось.

И я перестала быть спокойной.

Не знаю как, но я поняла…

...что-то пошло не так.

Глава тридцать вторая

Килл

Боль была многослойной.

Я был окутан слоем боли в течение нескольких недель — с тех пор, как Рубикс показал мне, как можно творчески использовать бейсбольную биту.

Но сегодня вечером я потерялся в боли.

Сегодня вечером он избил меня так чертовски сильно, что я поклялся сделать все, что угодно, лишь бы это прекратилось. Он засмеялся. Именно тогда он сказал, что мне нужно сделать, чтобы боль утихла.

Убить семью Прайсов.

— Килл, семнадцать лет

— Привет папа. — я стиснул зубы, держась за кровоточащий бок.

— Я надеялся, что найду тебя.

Скотт «Рубикс» Киллиан ухмыльнулся.

— Что… чтобы, что… чтобы ты показал мне, что не изменился? Что ты все такой же слабак?

Его длинные волосы были припорошены серебром, взлохмачены и растрёпаны. Козлиная бородка запачкана кровью и грязью.

— Или, чтобы узнать, что я приготовил для Клео, когда убью тебя?

Я напрягся.

— Ни то, ни другое.

Он склонил голову.

— Полагаю, я должен гордиться тем, что вы нашли меня — что вы застали нас врасплох. Бля, я даже горжусь, что ты справился один с Сикомором. Но опять же, почему я должен гордиться сыном, который всегда был разочарованием? — усмехнулся он.

— Все это могло быть чистой удачей.

Этот голос.

Он полз по моим венам, словно демон.

— Не везение. Годы подготовки.

Боль

в боку исчезла под приливом адреналина. Я ненадолго посмотрел вниз, стиснув зубы от темной крови, залившей мою футболку.

— Ты всегда был тупицей, Артур. Удивлен, что у тебя в руках нет учебника по математике или того потрепанного ластика, который ты всегда носил с собой, — он сделал шаг ближе.

— Только ими ты и был способен пользоваться.

Взглянув на отца, я забыл о ране и повалил его на землю. Боль усилилась, на лбу выступил пот.

— Ты мало что знаешь.

У меня не было оружия. Я уронил его, когда лезвие моего отца вошло в мою плоть, и он швырнул его через всю комнату.

«Твой нож!»

Я взметнул руки к поясу, отцепил ужасный охотничий клинок и взмахнул им.

В каком-то смысле я был рад. Пистолет —это было бы слишком быстро. Пули бы этому засранцу не хватило.

Я не затягивал смерть брата. Но мой отец? Я получил бы огромное удовольствие от его мучений.

— О, я знаю больше, чем ты думаешь. — Рубикс взглянул на красную реку, текущую по моему боку.

— Я сделаю еще много таких, прежде чем мы закончим.

Сжав кулаки, я двинулся вперед.

— Увидим.

Он распахнул глаза, как будто воспоминание о его запуганном послушном сыне не вязалось с этим взбешенным Презом, который отбыл срок за свои грехи. Отец отступил назад, двигаясь к центру комнаты.

Труп Жука наполнил пространство бурлящим возмездием. Сегодня вечером я убью своего отца не только ради себя, но и за Мо и Жука.

«Теперь я тебя поймал. Я не позволю тебе прожить ни одной долбанной минуты».

Рубикс провел рукой по волосам, убирая с глаз сальные пряди.

— Ты действительно собираешься меня одолеть?

Молодая девушка в рваной ночной рубашке и синяках по всей ее белой коже села в постели. Комната была такой же грязной, как и все остальное здание. По полу разбросаны журналы, на прикроватной тумбочке валялись салфетки, а простыни выглядели так, как будто только таракан счел бы их гигиеничными.

— Я сражусь с тобой и выиграю.

Рубикс засмеялся.

— Как бы, блять, не так. Ты ведь помнишь прошлое, не так ли, парень? Ты помнишь, как я каждый раз надирал тебе задницу?

Девушка захныкала, его глаза сверкнули.

Я дернул головой в сторону выхода.

— Уходи.

Мне не нужны были ни зрители, ни заложники. Если мой отец проиграет, он без колебаний воспользуется ею в качестве защиты. И я без колебаний ее убью, если он это сделает.

Она вскочила с кровати, переводя глаза то на Рубикса, то на меня.

Рубикс усмехнулся.

— Возвращайся в постель, детка.

— Делай, как я сказал, и уходи — прорычал я.

Как бы она ни была верна Рубиксу, девчонка быстро испарилась. Схватив отвратительный халат, она бросилась к двери.