Греши и страдай
Шрифт:
— Возможно, я слишком боюсь тебя, чтобы жаловаться.
— Неважно…
Его губы коснулись моих, и мы закружились в вальсе, который никогда не переставал возбуждать меня.
Я никогда не была так безумно счастлива.
В тот момент, когда Уоллстрит лишил Артура статуса Преза, я была обижена, взбешена и совершенно обозлена. С Артуром «Чистая порочность» не только добилась успеха, но и стала его кругом друзей и приемной семьей.
Артур родился на мотоцикле и впитал в себя этот образ жизни еще до того, как научился говорить. Но
Я ожидала, что он будет драться. Но в очередной раз Артур удивил меня своей перетасовкой планов.
Это он хотел уйти в отставку.
Это он хотел большего.
И, честно говоря, я думала, что было ошибкой покидать знакомый нам мир, но теперь у меня были другие выводы.
Вести ежедневные сражения с продажными политиками и доносить информацию до людей, отчаянно нуждающихся в помощи, было идеальным призванием Артура. Он вступался за людей, которые не могли сами постоять за себя, и исправлял ошибки, которых другие не понимали.
Грандиозность того, за что он взялся, его не смущала. Это только усилило его радость.
Казалось, что тени вины и ненависти исчезли. Осталось только счастье, которого он никогда раньше не мог обрести.
Артур прижал меня к матрасу и, схватив за запястья, и поднял их над моей головой. Я опустила руку на пульт от телевизора, предвещая, что на плоский экран ворвутся новости и прикончат нашу прелюдию.
Загремел международный новостной канал.
— В начале этой недели многообещающая политическая суперзвезда Артур Киллиан раскрыл еще один мошеннический факт в отношении национального банка «Cross Fund». Через независимый комитет по регулированию Палата представителей и Сенат отклонили предоставление экстренного финансирования, предложенное представителями «Cross Fund». Новые аудиторские отчеты показывают, что компания находится в минусе в течение семи лет и задолжала своим инвесторам миллионы невыплаченных кредитов.
Артур застонал, когда с экрана раздался его голос.
— Мы, как общество, должны перестать верить, что люди, находящиеся у власти, — это боги. Они люди. Они совершают ошибки и увязают в сделках, задушенных мелким шрифтом. Большинство мировых проблем вызвано не незаконной деятельностью, а безграмотностью, когда дело доходит до заключения многословных контрактов именно с целью огорошить налогоплательщиков.
— Блять, я звучу как нахальный засранец.
Поцеловав кончик его носа, я покачала головой.
— Нет, ты говоришь божественно.
Я посмотрела через его плечо, разглядывая удивительного мужчину в костюме, источающего сексуальную привлекательность и нарушающего все законы бизнеса своими растрепанными длинными волосами и расстегнутым блейзером.
У меня мгновенно пересохло во рту.
Он мой.
Это восхитительное зрелище по телевизору в данный момент находилось у меня между ног. Мой голод по нему возрос в геометрической прогрессии.
—
Его губы приоткрылись.
— Что? — Затем на его лице отразилось понимание. — Ты снова изучала последовательности.
Я хихикнула.
— Ну, раз уж ты снова начал говорить числами и кодами, которые летают у меня в голове, я подумала, что могу приложить немного усилий.
В его глазах засветилось благоговение.
— Ты сделаешь это для меня?
У меня дрогнуло сердце.
— Я сделаю для тебя все, что угодно. Ты это знаешь.
Он убрал прядь волос с моей щеки.
— Десять три один, а? — Он наклонил голову, вдыхая мой аромат. — Дай-ка я попробую угадать. Десять… букв... я прав?
Я кивнула. Он такой умный. Мне потребовались дни, чтобы понять это, когда я впервые увидела код, прежде чем мне пришлось сжульничать, чтобы найти ответ.
— Три слова?
Я снова кивнула.
Его глаза загорелись ярким изумрудом.
— Одно значение. Я знаю, что это.
— Всезнайка, — надулась я.
— Так… что это?
Артур поцеловал меня.
— Это значит, что я люблю тебя. Десять букв, три слова, одно значение.
Я фыркнула, уклоняясь от его поцелуя.
— Хорошо, мистер Гений. Показушник.
Он усмехнулся.
— Это ты начала, — поморщился он.
— Подожди, у меня есть еще одна.
Я закатила глаза.
— Что, вот так? Ты можешь их так быстро придумывать?
Я провела весь день, изучая глупые математические изречения в Интернете, а он мог придумывать их за секунду.
«Если бы я не любила тебя так сильно, я бы обзавидовалась».
— Раз, четыре, три, два… — сказал он, размахивая руками.
Я поморщилась, пытаясь разобраться. Артур не двигался, не помогал.
Наконец я сдалась.
— Без понятия.
Он просиял.
— Одна буква, четыре буквы, четыре буквы, пять. — он прижал меня к себе, его тепло растопило мои внутренности. — Я тоже тебя люблю.
Мое сердце екнуло, и я крепко обняла Артура.
— Навеки…
Мы отражались в зеркальном потолке. У виллы была целая стена из стекла, отчего вокруг нас шелестели деревья и мягкий островной бриз и сдерживали душную островную жару. Жужжание насекомых и воркование птиц были прекрасным фоном для этого чудесного отдыха.
Ускользнув от прессы, интервью и дел, Артур наконец-то вернулся в мир торговли. Он боролся со мной целый год, когда я спрашивала, будет ли он снова торговать на валютном рынке. Я знала, что он боялся, что сотрясение мозга разрушило его математические способности. Я не верила этому. Он только что доказал это. Но я могла дать только определенную поддержку, прежде чем это превратилось в ворчание.
Я не сказала ни слова, когда он расстегнул молнию на сумке для ноутбука и открыл знакомые графики и счета. Я не хотела любопытствовать, но пока он размещал только успешные сделки, а не плохие.