Грешная любовь
Шрифт:
Уэскотт смотрел, как Катриона завязывает узлом ленты шляпки, элегантно загибая ее поля. Он ощущал какое-то незнакомое чувство и поначалу воспринял его за собственную злость на такой исход этой встречи. Однако нескольких резких вдохов и выдохов оказалось достаточно, чтобы разобраться в причине. Он просто напился. Обычно он к любым ситуациям относился с едким сарказмом. Вот уж чего он никогда не делал, так это не сердился. И в данную минуту Уэскотт тоже не сердился.
Он был просто в ярости.
С того дня, когда во время игры в «фараон» он вытащил Фило Уилкокса из-за стола с целой пачкой тузов
Но это вовсе не означало, что у Саймона нет никаких рычагов воздействиям нее.
Он решительно направился к Катрионе, пинком отшвырнув с пути табуретку. Что-то в его суженных глазах не на шутку ее встревожило. Она отшатнулась, ей откровенно стало страшно.
— В чем дело, мистер Уэскотт, — выдавила она, задыхаясь, — вы хотите еще что-то обсудить?
— О нет, я уверен, мы с вами закончили все обсуждения.
Саймон постепенно оттеснил Катриону к стене, так что ей некуда было деваться.
— Но не могу же я вас отпустить с мыслями, будто бы я пренебрегаю своими обязанностями. Если не ошибаюсь, подобные соглашения по традиции следует отметить хотя бы поцелуем.
Катриона нервно прижала руки к горлу.
— Нет, нет… Я так не считаю… Едва ли это прилично, когда…
Уэскотт уже по-настоящему прижимал ее своим телом к стене. Он обхватил ее голову ладонью, не обращая внимания, что сминает шляпку, и приблизился ртом к ее губам, не давая ей даже пискнуть в знак протеста. Если уж они заключили эту дьявольскую сделку, то Саймон должен показать ей, прежде чем она покинет тюремную камеру, кто из них двоих настоящий дьявол.
Но он никак не ожидал, что нежный девичий рот отзовется странным вкусом, в котором причудливо сочетались рай и ад. Обжигающая сладость ее поцелуя напоминала нектар и амброзию. Пламя, разгоревшееся в душе Саймона, стало еще сильнее, когда Катриона решительным движением обхватила его за шею и прижалась изо всех сил. Было похоже на то, будто она соскальзывает в какую-то глубокую темную бездну и утягивает Саймона туда же за собой.
Тысячи одиноких ночей провела Катриона в мечтаниях о поцелуе, который Саймон мог бы запечатлеть на ее губах в тот единственный день. Но тогда в конюшне, освещенной лучами полуденного солнца, она была слишком юной, а он чересчур искушенным. В подобные минуты она обычно закрывала глаза и с тоскующим вздохом принималась воображать нежное слияние их мыслей, сердец и душ во время целомудренного поцелуя с легчайшим соприкосновением губ.
Этот реальный поцелуй оказался совсем не похожим на ее мечты.
Катриона сразу убедилась в одном — они целовались как-то неправильно. Совершенно не так, как, по ее представлению, жених нежно лобзает свою возлюбленную. Это был поцелуй пирата, властно отмечающего захват добычи. Подобным образом мог целовать варвар-победитель, бросившийся насиловать первую встреченную в разграбленной деревушке девственницу. Саймон бесцеремонно впился в ее нежные губы, а когда
К своему удивлению, она перенесла это вторжение почти легко. Неизведанное ранее ощущение посторонней горячей плоти быстро наполнило ее рот сладостью густого меда.
Саймон хотел таким жестом насилия наказать мисс Кинкейд, но невольно для себя самого стал жертвой собственных действий. Боль пронизала все его существо, тело сотрясал неутолимый приступ голода, заставлявший желать гораздо более серьезной пищи, нежели этот хорошенький ротик.
Когда потерявшая контроль над собой Катриона уже не держалась на ногах, Уэскотт выставил свое колено прямо между ее бедер, и ослабевшее тело задержала от падения лишь эта неожиданная опора. Даже сквозь толстую ткань юбок Саймон ощущал пылающий жар, исходивший от Катрионы. Не в силах противиться телесному порыву, он грубо толкнул колено еще глубже. Из ее рта вырвался слабый стон наслаждения, и Уэскотта буквально пронзила судорога греховного удовлетворения.
Никто из двоих не услышал, как заскрипели ржавые петли, и дверь тюремной камеры отворилась.
— Ого… какие нежности!
Саймон и Катриона отпрянули друг от друга. Мужчина инстинктивно обхватил девушку за талию и, словно защищая, укрыл за своей спиной.
В дверях камеры стоял тюремный надзиратель, обнажив в добродушной улыбке почерневшие остатки зубов.
— Вот посмотришь на таких голубков, и на душе становится радостно. — Старик перевел взгляд на Саймона и завистливо вздохнул. — Ну, парень, ты и везунчик. Я всю жизнь только и мог, что мечтать о такой сестренке.
Глава 5
Его до сих пор не было.
Катриона взобралась коленями на диван, чтобы распахнуть окно спальни, и наполовину высунулась наружу, вглядываясь в темноту. Вокруг царило спокойствие сельской ночи, тишину нарушали только доносившийся издалека лязг конской упряжи да приглушенное ржание лошади в одной из конюшен. Напрасно она всматривалась в очертания покатых холмов и в ровные ряды живых изгородей на границах дядиного поместья. Не было никаких признаков галантного рыцаря, который должен прискакать издалека, чтобы спасти ее или, наоборот, похитить.
По коже Катрионы время от времени пробегала непроизвольная греховная дрожь. Она подумала, что если судить по тюремному поцелую Саймона, он явно предпочел бы похищение.
Катриона оглянулась и нервным взглядом окинула свою постель. Похоже, даже Роберт Брюс бросил ее. Пушистый разбойник, наверное, убежал на улицу погулять со своим гаремом. Кошки уже бродили в сараях и конюшнях, соперничая за изменчивого кавалера.
Катриона встала и подошла к изящным часам из сплава меди, олова и свинца, которые стояли на каминной полке. По ее расчетам, уже более пяти часов назад Саймона должны были выпустить из Ньюгейтской тюрьмы. За те четыре дня, что прошли со времени заключенного между ними договора, у него, было, достаточно времени придумать, как скрыться от нее. Быть может, его уже нет в городе, а может, и в стране, не исключено, что в эту самую минуту Саймон расслабляется в объятиях очередной смазливой шлюшки, потягивая бренди и подшучивая над глупой Катрионой.