Грешная тайна
Шрифт:
Вместе с братом к ней «вошел» также и сильный запах бренди, а вот свой галстук братец, очевидно, уже где-то потерял. Малькольм вернулся домой довольно поздно, к тому же немного растрепанный, так что нетрудно было догадаться, где он был и чем занимался. В очередной раз поразившись разнице между мужчинами и женщинами (первые могут делать все, что заблагорассудится, а вторых всегда и во всем ограничивают), Джулианна с язвительной усмешкой заметила:
– Я-то по крайней мере готова ко сну, а вот ты только что ввалился в дом.
– Я вовсе не ввалился.
–
– Да, пожалуй, – со вздохом кивнул Малькольм, запустив в волосы пятерню, добавил: – Играя в карты, я потерял счет времени, потому и пришел так поздно. Ну… и выпил, конечно, несколько бокалов бренди. А у тебя какая отговорка? Почему ты еще не спишь?
– А я… просто думала.
– А… Предсвадебные волнения? – Малькольм прошелся по комнате, затем рухнул в обитое шелком кресло. – Знаешь, сегодня вечером я видел в нашем клубе Лонгхейвена. Он казался совершенно спокойным – как обычно. Похоже, у него вообще нет нервов, а если имеются, то он тщательнейшим образом это скрывает.
Джулианна не была уверена, что слово «спокойный» – правильная характеристика ее жениха. «Спокойный» – это было бы слишком уж просто. «Сдержанный» – подошло бы гораздо лучше. Да-да, казалось, он усилием воли сдерживал энергию, бушевавшую в нем, а его внешнее спокойствие лишь усиливало впечатление.
– Что ж, вот и хорошо, что он спокоен, – пробормотала Джулианна, тихо вздохнув. – Хотя должна признаться, что я хотела бы знать своего жениха гораздо лучше – так, как знала Гарри.
– Гарри был отличным парнем, – сказал Малькольм с искренним сожалением. – Чертовски досадно, что он умер.
Джулианна была очень благодарна брату за эти его слова, а некоторая резкость выражений свидетельствовала лишь о том, что братец был не совсем трезв.
А вот смерть Гарри и впрямь была досадной случайностью. И действительно, ведь не часто же случается, что вполне здоровый молодой человек в возрасте двадцати семи лет вдруг жалуется на боль в груди, а затем через несколько часов умирает. Его родители, герцог и герцогиня Саутбрук, конечно же, были в отчаянии. И они тотчас же написали своему младшему сыну, в то время сражавшемуся на Апеннинах с французами. Родители умоляли его вернуться домой, но он, возможно, и не согласился бы вернуться в Англию, если бы война не решила все за него – она наконец-то закончилась, так что Майклу Хепберну все-таки пришлось занять место Гарри, то есть принять его титул, занять положение наследника герцогства – и «унаследовать» невесту старшего брата.
Родители девушки, а также герцог и герцогиня, все еще настаивали на этом браке. Помолвка же до смерти Гарри не была официально оглашена, а в брачном контракте значились Джулианна и маркиз Лонгхейвен, так что официальные документы даже не пришлось изменять.
Правда, Джулианна поначалу спорила с отцом, говорила, что почти не знает младшего сына Хепбернов – ведь ей было всего тринадцать, когда он уехал в Испанию, – но в конце концов по какой-то непостижимой причине она все же дала свое согласие на этот брак. Сказала
И вот теперь, когда после смерти Гарри прошло уже больше года, а Майкл, вернувшийся домой, уже прожил в Англии какое-то время, она по-прежнему знала его ничуть не лучше, чем до его возвращения. Вежливый, очаровательный, но все такой же замкнутый и загадочный – вот все, что она могла бы сказать об этом человеке.
– Да, ты прав. Очень жаль, что Гарри умер, – проговорила Джулианна с печалью в голосе. И ей тотчас же вспомнился веселый молодой человек, за которого она собиралась замуж.
Внешне братья были очень похожи – оба стройные, худощавые, с каштановыми волосами и светло-карими глазами. И, конечно же, у обоих были по-настоящему аристократические черты. Как, впрочем, и у всех Хепбернов, всегда считавшихся красавцами.
А вот характером младший брат совершенно не походил на Гарри. Джулианне трудно было определить характер своего жениха, но почему-то ей казалось, что Майкл Хепберн был… более сложным.
Снова вздохнув, девушка тихо сказала:
– Знаешь, я очень скучаю по Гарри. Он был такой веселый, почти всегда смеялся…
Малькольм хотя и был немного пьян, улавливал грусть в голосе сестры. И сейчас, внимательно глядя на нее, он тихо, но отчетливо проговорил:
– Жизнь иногда меняется, Джул, и мы ничего не можем с этим поделать. К тому же очень может быть, что все произошедшее было изначально предназначено и тебе, и новому маркизу. Видишь ли, я всегда считал, что Гарри был… слишком уж ручным, если ты понимаешь, что я имею в виду. А вот Майкла Хепберна ни в коем случае нельзя назвать послушным – так мне, во всяком случае, кажется. Кроме того, он очень скрытный. Что бы Майкл ни говорил, никогда не знаешь, что он думает на самом деле.
Джулианна тоже так считала, и слова брата лишь укрепили ее опасения. Теперь уже у нее не было сомнений: от такого человека, как ее жених, можно ожидать чего угодно.
Глава 2
– Это непременно следовало зашить, – проворчал Фицхью, отбросив в сторону повязку с засохшей кровью. – Поверьте, сэр, вам нужно наплевать на все ваши опасения и позвать доктора, чтобы взглянул на рану. Полагаю, что рана довольно серьезная.
Майкл заставил себя улыбнуться, хотя рана ужасно болела.
– Звать доктора не в моих интересах, Фицхью. Ведь доктор может поведать кому-либо, что пользовал маркиза Лонгхейвена по поводу ножевой раны. У меня бывали раны и похуже, и ты всегда прекрасно с ними справлялся. Так что перестань ворчать и займись делом.
Пожилой слуга маркиза неодобрительно покачал головой, однако повиновался: он очистил рану и наложил на нее чистую повязку. Крепкий, коренастый, морщинистый Фицхью исполнял сейчас роль камердинера так же добросовестно, как исполнял свои обязанности в то время, когда они вместе со своим господином служили под командованием Веллингтона.