Грешная жизнь герцога
Шрифт:
От этого в Сент-Сайресе, казалось, что-то воспламенилось, потому что он издал хриплый звук и вжался в нее, вынуждая отступать назад. Прежде чем Пруденс смогла догадаться о его намерениях, она обнаружила, что проваливается в мягкость матраса.
– Что вы делаете? – задохнулась она, потрясенная мощью его тела, когда он оказался сверху.
– Вы слегка опьянели. Я хочу напоить вас как следует. – Рис начал исполнять обещанное, целуя ее снова и снова; от его нежных, медленных, крепких поцелуев болезненное тепло распространилось по всему телу,
Там, где его тело прижималось к ней, оно было каким-то особенно твердым. Прожив большую часть жизни в сельской местности, Пруденс знала, что это означает, знала, что должна остановить Риса, но, когда она задвигалась под ним, ей стало так хороша, что она не смогла найти в себе силы сказать «нет». Стыдясь, она закрыла глаза и наслаждалась ощущением его тела, прижатого к ней. «Должно быть, я пьяна», – решила Пруденс, потому что никогда, даже в самых тайных романтических грезах, она не могла вообразить, что мужчина может подарить ей такие ощущения.
Но как бы ни кружилась у нее голова, какими бы сладостными ни были новые ощущения, она не полностью утратила разум. Когда его рука скользнула между их телами, она безотчетно догадалась о его намерениях, а когда Рис начал расстегивать ее жакет, она положила ладони ему на плечи, чтобы остановить его. Это было символическое сопротивление, потому что его поцелуи, казалось, лишили ее воли.
Рис не обращал внимания на ее нерешительный протест и продолжал целовать ее, просовывая руку за жакет. Он положил ладонь ей на грудь, слегка сжав ее через слои одежды – лиф, корсет и рубашку. Когда его рука задвигалась, ощупывая и лаская грудь, Пруденс застонала от удовольствия, но когда он начал расстегивать пуговицы на лифе, она поняла, что ее девственность в серьезной опасности.
Пруденс отняла губы, сделала глубокий вздох, потому что ей не хватало воздуха, и снова попыталась оттолкнуть его, на этот раз прилагая больше усилий.
– Мы должны остановиться.
– Почему? – Рис наклонился и поцеловал ее в ямочку у горла, продолжая расстегивать пуговицы. – Это то, что делают женатые люди.
– Мы еще не женаты.
– Свадьба через шесть недель. Мне кажется, этого достаточно.
Пруденс закрыла глаза и покачала головой.
– Я порядочная девушка, – сказала она, стараясь напомнить им обоим об этом факте.
Рука Риса скользнула внутрь ее блузки.
– Я и отношусь к вам как к порядочной женщине.
Он казался искренним, но ни одному мужчине, даже такому благородному, как Рис, нельзя доверять в такой момент. Ее собственная мать познала это дорогой ценой, как и многие девушки из меблированных комнат. Пруденс заставила себя вспомнить, сколько раз миссис Моррис уединялась в гостиной, выслушивая рассказы девушек о том, что обещали мужчины; подавала носовые платки, расспрашивала о семье и порой тихонько советовала уехать в деревню – семь месяцев или около того на свежем воздухе, где-нибудь в тихом местечке в Гэмпшире пойдут на пользу разбитому
Пруденс колебалась. Они должны пожениться, это только дело времени. Но может быть, ее мама тоже так думала? Свадьба, которую обещал отец Пруденс, так никогда и не состоялась, в результате на свет появилась она. В панике Пруденс схватила Риса за запястье.
– Мы не должны, – зашептала она, открывая глаза. – Только после свадьбы.
Он замер, его горячее дыхание обжигало ей горло.
– Пруденс, я хочу прикасаться к вам. Я хотел этого, мечтал об этом с самого первого момента, как только увидел вас.
Его слова тронули ее до глубины души, но в попытке остаться добродетельной и не терять рассудок она еще сильнее сжала его запястье.
– Я не зайду слишком далеко, – сказал он, уткнувшись в ее горло. Но так как она продолжала упорствовать, он сделал глубокий вдох, склонился над ней, заглядывая в глаза и продолжая ласкать ее грудь, а потом перенес тяжесть тела на другую руку. – Я даю вам слово. Только не надо останавливать меня сейчас. – Его ладонь сжалась, он, тяжело дыша, закрыл глаза. – Бога ради, не сейчас.
Он благородный человек. Она знала это совершенно точно. Он не может обмануть ее.
Пруденс отпустила его запястье.
– Пусть не сейчас, – прошептала она, не в силах отказать ему.
Его рука отправилась под ее корсет и нижнюю рубашку. Его пальцы потрогали сосок, и она вскрикнула, резко дернувшись всем телом. Она хотела оттолкнуть его, но его бедра пригвоздили ее к кровати, и она могла только беспомощно извиваться под ним, когда он ласкал ее сосок. В глубине ее горла родился стон, и Рис поцеловал ее, долго и крепко, и стонал вместе с ней.
Когда он целовал ее, его ладонь сжималась, крепче обхватывая ее грудь и играя с ее соском в тесном пространстве, ограниченном одеждой. Пруденс ворочалась под Рисом, но вес его тела стеснял ее движения, а кроме того, внутри ее нарастало странное напряжение. То, что он делал, дарило удовольствие, заставляя хотеть большего. Когда он высвободил руку и перекатился на бок, она снова застонала, на этот раз от разочарования.
Рис озорно засмеялся, Пруденс ощутила его теплое дыхание у своей шеи.
– Я думал, вы хотите, чтобы я остановился, – прошептал он и, взявшись за ее юбку, потянул ее вверх. – Вы и сейчас хотите остановить меня?
Она покачала головой, неспособная мыслить, погруженная в свои ощущения.
– Не сейчас, – с трудом произнесла она. – Не сейчас.
Рука Риса скользнула под ее нижнюю юбку, двинулась вверх по ноге, по бедру и оказалась между бедер. Его прикосновение обожгло ее через тонкую ткань панталон. Затем его пальцы скользнули внутрь… Когда Рис дотронулся до темных завитков ее лона, Пруденс почувствовала, как все ее тело заливает краской стыда.