Грешница и кающаяся. Часть I
Шрифт:
Напрасно, он не приезжал!
Под утро она без чувств упала на постель.
Очнувшись, она хотела было подняться, но ноги отказывались ей служить!
Служанки сбежались к ней в спальню. Она шептала какие-то бессвязные слова, а вскоре бледное безжизненное лицо молодой женщины запылало ярким румянцем. Она была без чувств, но любовь Маргариты была так сильна, что наполняла даже ее лихорадочные сны.
Душа ее всецело принадлежала тому человеку, который посвятил ее в тайны любви, чтобы теперь, отвернувшись, повергнуть
XV. ЛЮБИМЕЦ КОРОЛЯ
Перед высокой серой стеной, которую украшали колонны с мраморными вазами, ходили двое часовых с ружьями на плече. Они встречались у широких распахнутых ворот, по сторонам которых стояли их будки, а затем снова расходились.
Эта старинная стена окружала прекрасный парк, где находился Солитюд, любимый замок короля. Каждое лето с наступлением жарких дней король с небольшой свитой отправлялся в этот восхитительный оазис, чтобы несколько недель прожить вдали от шумной столицы в тиши и уединении.
От широких ворот, по обеим сторонам которых стояли могучие каменные львы, вела прохладная и тенистая аллея. Она заканчивалась блестящей массой вода, посреди которой едва не до облаков бил мощный фонтан. Вода, ниспадая, разлеталась в блестящую пыль, в которой играла радуга.
Вокруг бассейна располагались обвитые густой зеленью беседки. Слева, скрытая зеленью, виднелась часовня, справа на холме, окруженный цветами и редкими растениями, стоял прелестный замок с двумя башнями. Его нижние этажи были увиты виноградными лозами.
Если бы перед замком не прохаживались двое часовых, замок можно было бы принять за особняк богатого частного лица. Цветущие апельсиновые деревья в кадках украшали лестницу, что вела к мраморному порталу, над которым красовался лепной королевский герб. Вокруг не было видно ни хозяев замка, ни стоявших без дела лакеев, только седой кастелян, в котором по покрытому шрамами лицу можно было сразу узнать старого воина, охранял из своего окна покои короля.
Наверху, в вестибюле, находился дежурный флигель-адъютант, иногда здесь проходил старый камердинер Биттельман, любимец короля, который днем и ночью должен был находиться возле него.
Старый кастелян, любивший рассказывать о своих подвигах еще в войне с Наполеоном, вдруг услышал на аллее шаги. Кто бы это мог быть, если король сейчас находился в своей любимой зеленой комнате, где не принимал никаких визитов?
Старик подошел ближе к окну. К замку твердым, спокойным шагом подходил высокий элегантный мужчина.
Его легкая летняя одежда состояла из изящного партикулярного платья и соломенной шляпы, что придавало его наружности несколько странный вид. На груди гостя сиял бриллиантовый орден, других украшений на нем не было.
Старый кастелян не знал этого господина с темно-русой бородой и тонкими, благородными чертами лица и потому
Высокий незнакомец, еще раз окинул взглядом парк, который только что миновал, и направился ко входу.
— К кому вы идете? — отрывисто спросил старик со свойственной ему воинской строгостью.
— К королю! — ответил незнакомец.
— Его величество всем без исключения не дает здесь аудиенции, это должны были сообщить вам уже при входе в парк!
— Но для меня его величество сделал исключение,— улыбнулся незнакомец.— Можете смело меня пропустить!
— Это каждый может сказать о себе — мне дано приказание не впускать в покои короля никого незнакомого!
— Вы надежный сторож, так потрудитесь доложить обо мне наверху господину адъютанту, я граф Монте-Веро!
— Извините, ваше сиятельство,— смутился кастелян, невольно становясь по старой привычке во фронт,— я никогда не имел чести, я не мог вообразить…
— Не иначе, вы ожидали встретить графа Монте-Веро в роскошном мундире, а между тем видите его в простом партикулярном платье. Я сказал вам, что составляю исключение!
— Единственное исключение, пожалуйте, ваше сиятельство, и не сердитесь на меня! Я должен нести свои обязанности,— прибавил он.— Надеюсь, что не заслужу вашей немилости.
— Любезный друг, как я могу сердиться, когда вы так добросовестно исполняете свою службу! — ответил Эбергард, потрепав старика по плечу.
— Какой хороший господин! — бормотал про себя кастелян, когда граф, имевший доступ к королю во всякое время без доклада, подымался по лестнице:— A la bonne heure! [3] .
Старик имел обыкновение употреблять в разговоре французские слова, чтобы показать, что сражался с французами и чтобы внушить лакеям и слугам уважение к себе.
Адъютант почтительно раскланявшись с Эбергардом, указал ему дорогу в зеленую комнату, где находился король.
Биттельман, старый камердинер, обрадовался, увидав графа. Эбергард, как обычно, удостоил добросовестного старика несколькими милостивыми словами и любезно ответил ему на почтительный поклон.
3
В добрый час! (фр.).
Графа Монте-Веро любили и уважали все, кто его знал, и он заслужил это. Два-три дня назад он в сопровождении Мартина посетил новое громадное заведение, которое основал близ местечка Б. Это был машиностроительный завод, где под началом мастера Лессинга работало несколько тысяч человек. С радостью граф замечал, что заведение это, которое он назвал «Йоганновой долиной», обещало превратиться вскоре в городок, так как по его приказанию для рабочих с семействами там были выстроены хорошие, теплые дома.