Грешница и кающаяся. Часть I

Борн Георг Фюльборн

Под утро ветер сменил направление. Теперь «Гер-мания» получила преимущество — корабль неприятеля не мог идти против ветра.

В полдень зоркий глаз Сандока завидел на горизонте черную точку, которая казалась совсем неподвижной.

— Шхуна! Шхуна по курсу! — радостно закричал он.

На палубе поднялось движение. Эбергард направил подзорную трубу в направлении, которое указывал негр, и действительно увидел корабль, на котором убирали паруса.

— Судя по всему, это должна быть шхуна, нанятая Фуксом,—

заключил он.

Сандок получил обещанную награду. Он продолжал зорко следить за неприятельским кораблем и вскоре сообщил, что на шхуне их, видимо, заметили, так как там поднялось сильное движение. Тут подул западный ветер, и матросы на шхуне распустили часть парусов. Мартин, взглянул на компас, заключил, что неприятель больше не держит путь в Нью-Йорк, в свернул на северо-восток.

— Они делают все, только бы убежать от нас,— сказал Эбергард, наблюдавший за действиями шхуны в подзорную трубу.

— Эти мошенники не удерут от нас, даже если мне придется догонять их вплавь,— зло проговорил Мартин, держась за руль и следя за тем, чтобы не сойти с курса, которого держался неприятель.

К вечеру «Германия» заметно нагнала шхуну. На пароходе царила радость. Эбергард велел подать всем по двойной чарке вина. Неожиданно прорезавшаяся сквозь тучи луна позволила увидеть, что неприятельское судно уже настолько близко, что до нее могут долететь слова, сказанные в рупор.

— Еще немного — и мы догоним эту ореховую скорлупу,— сказал Мартин.

— Возьми правее! — приказал Эбергард и поднес к лицу рупор.— Капитан! — закричал он.— Есть ли у вас на корабле двое немцев?

— Нет, наш корабль не принимает пассажиров, я плыву для закупки товара на рынок в Рио! — послышалось со шхуны.

— А почему вы изменили курс?

— Я не обязан отчитываться перед вами. И вообще, почему вы нас преследуете? Ведь вы тоже изменили курс!

— Потому что я хочу вас задержать! И если вы не исполните мое требование, я заговорю с вами другим языком!

— Вы мне грозите своими пушками? Но берегитесь, если оторвете от моей шхуны хоть щепочку! Кто вы такой?

— Князь Монте-Веро. Я преследую двух немецких разбойников! Отдайте мне их! В противном случае я открою огонь.

Со шхуны послышалась сильная брань.

— Я в последний раз требую выдать мне беглых разбойников. Жду ответа!

— Сейчас получите ответ! — послышалось со шхуны.

Через несколько минут блеснул фитиль, раздался выстрел, и ядро просвистело мимо «Германии» и с шумом упало в воду.

— Огонь! — спокойно скомандовал Эбергард.— Сбейте им мачту.

Едва раздался приказ, как выстрелили три пушки правой стороны. Сильный треск доказал, что ядро попало в цель.

— Ого! — обрадовался Мартин.— Одной мачты как не бывало.

Эбергард увидел в подзорную трубу, что матросы с криками хлопочут возле

сломанной мачты — своей тяжестью она накренила корабль, так что всем находившимся пришлось перейти на поднявшийся борт. Среди команды выделялись двое, которые, судя по одежде, не были матросами, а также негр и женщина со сложенными на груди руками.

Сомневаться не приходилось, и прежде чем отдать приказ стрелять снова, Эбергард хотел попробовать, не удастся ли получить разбойников без дальнейшей борьбы. Он еще раз спросил, не желает ли капитан теперь выдать ему тех, кого он требовал.

Но негодяи, вероятно, увеличили плату капитану. Сломанную мачту выбросили за борт, и снова раздался выстрел. На этот раз ядро задело корму «Германии», которая в эту минуту меняла курс.

— Не желаете покончить добром — так получайте! Огонь!

Пушки выстрелили, и пороховой дым скрыл пароход, сделав невозможными дальнейшие наблюдения, тем более что луна снова скрылась за тучами.

— Похоже, ядра попали в цель,— заметил Мартин,— по-моему, господин Эбергард, нужно идти на абордаж.

Во тьме ничего не было видно, и даже Сандок закричал, что он больше не видит шхуну. Можно было предположить, что она пошла ко дну, но Эбергард сомневался в этом. Ему казалось более вероятным, что неприятель, поняв, что борьба ему не по силам, воспользовался темнотой и пустился в бегство. Князь приказал направить пароход туда, где находилась прежде шхуна, а матросам — вооружаться. Команда быстро разобрала остро отточенные тесаки и ружья, Эбергард и Мартин взяли по пистолету, а Сандок засунул за пояс кинжал.

Было так темно, что и за десять шагов ничего нельзя было разглядеть, поэтому на мачте повесили красный фонарь, как это предписывали морские законы. Но неприятельский корабль имел преимущество, которым пользуется каждый мошенник перед честным человеком: он не подчинялся законам, надеясь на счастливую случайность, которая очень часто сопутствует ему.

Эбергард особенно внимательно следил за маневром своего судна, так как каждую минуту могло произойти столкновение со шхуной, хотя более вероятным было, что она уже успела далеко удрать. Но один из матросов закричал, что видит шхуну недалеко от носа «Германии».

— Вот! Вот этот проклятый пароход! Черт вас побери! Вы еще предстанете перед морским судом за то, что испортили наш корабль, мошенники! Вам это дорого обойдется! — послышались голоса со шхуны.

— Встаньте так, чтобы мы могли перекинуть абордажный мост! — отозвался Эбергард, не обращая внимания на брань.

— Только рискните на абордаж! Всякий, кто ступит на мостики, поплатится жизнью! Заряжайте пистолеты, друзья! — скомандовал капитан своим трем матросам, которые были заняты тем, что затыкали дыры в бортах или выкидывали за борт балласт.