Грешница
Шрифт:
Он открывается перед тобой внезапно. Сейчас еще далек, и вот уже перед глазами. Такой странный аквариум с людьми внутри. Ведьма потянулась всем естеством, соприкоснулась с робкой податливой материей.
Нужна лазейка, место, через которое становится возможным проникнуть в чужое пространство. Мелькают в голове пестрые образы городов и полей, тысяч домов, миллиардов разных живых существ. Все это подвластно странной, закономерной и немного безумной системе, где каждый поступок и каждое слово взаимосвязано. Огромный шумный механизм, не зависящий от времени.
Прорыв находится легко. Она проникает пальцами
Элисенти дышал негой и уходящим прощальным теплом, ласковым, как ладони любящей матери.
Земля после дождя скорее напоминала позавчерашний суп, который так любила приносить заботливая колдунья из Гидры.
Геберт тяжело отдувался, поправляя на спине мешок со свежими раками-свистунами, необходимыми для одного крайне щекотливого зелья. Эти серебристо-синие твари, каждая с руку длиной, вяло шевелились и щелкали острыми, точно лезвия ножниц, клешнями, пытаясь обрести свободу.
Рыжий маг уже пару раз ощутимо получал укол пониже поясницы, но терпеливо и упрямо нес распоясавшиеся ингредиенты самолично, хотя мог попросить слуг. Однако он так и не привык к высокому положению, которым его наградил новый Государь – Лакарий Третий, последний из правящей династии Ральеха.
После смерти предыдущего Государя в стране начались беспорядки. Магов конечно же тотчас начали переманивать на свою сторону различные политические силы страны, и Геберт не избежал подобной участи. Он сразу же приглянулся младшему брату умершего, известного своей любовью к разным выдающимся личностям.
В окружении Лакария уже находились многие члены Высшего Круга, пара влиятельных людей теневого мира, актеры и даже представители благородных домов темных магов из Тифона. Долго думать было попросту опасно, и Геберт дал свое согласие. И ведь не прогадал! Когда посредством интриг, обещаний и угроз младший брат Государя взошел на трон, он не забыл о своих последователях.
Теперь молодой маг гильдии «Золотой лист» обитал в огромном даже по меркам Элисенти особняке в элитном районе города. Жизнь потихоньку налаживалась. Всех несогласных с нынешней властью запугивали или переманивали на свою сторону. Молодой Государь активно принялся решать государственные проблемы и налаживать отношения с соседними странами. Наступил мир.
Хотя всего полгода назад на улицах нельзя было спокойно ходить: раскол между простым и магическим сообществом вылился в полновесную холодную войну. Еще бы, сын Грегори Ешеса убил правителя! Такой скандал нелегко было замять.
Но люди, находящиеся у власти, и дома аристократов понимали важность магов в государственном плане. Позволить избавиться от владельцев Дара означало оставить страну без главного оружия, показать себя беззащитными перед любой атакой.
В дело вступили гильдии. Они принялись собирать всех, кто обладал мало-мальским талантом, дабы уберечь от рук скорых на расправу. Получив в свое распоряжение полноценную армию волшебников, гильдии находили богатого покровителя и действовали под его руководством.
Это грозило расколом страны и, если бы не нападение Киорской империи, посчитавшей, что Ральех достаточно ослаб, кончилось бы все крайне худо. Пообещав разрешить все конфликты, заручившись
Расширение владений страны стало основным фактором заключения мира среди недовольных сторон. Маги вновь показали себя как храбрые воины, верные престолу и правящей династии, вернув себе славное имя и симпатии простого народа. О случае на балу постарались забыть. Виновные были казнены, род Ешес опозорен и изгнан из страны. Только Геберт не мог стереть из памяти тот ужасный день.
Все произошло буквально на его глазах. Веселые голоса. Шум оркестра, топот ног десятков танцующих. Улыбающийся мужчина в простом белом мундире, пожимающий руку каждому новому члену гильдии.
Потрясенные маги кланяются, плачут, долго не отпускают его от себя, а он терпеливо сносит такое проявление любви. Так надо. Возможно, ему до сих пор приятно видеть счастливые и восхищенные лица своих подданных. А рядом вспотевший, трясущийся, как от простуды, Игнат, медленно достающий из потайного кармана вытянутый блестящий предмет. Звук выстрела, одним хлопком перекрывший все остальные шумы.
И наступила давящая тишина, словно барабанные перепонки с треском лопнули.
Государь еще недолго стоял на вмиг одеревеневших ногах. Стоял и смотрел, с удивлением таким смотрел на затихших магов, испуганных придворных дам… Затем упал. И начался шторм.
Творящееся во дворце больше всего походило на стихийное бедствие. Крики, брань, людская масса, превратившаяся в одно неуклюжее тупое шумное существо, бесполезные выстрелы в воздух.
А Геберт продолжал полулежать на носилках, не в силах пошевелиться. Сам Государь настоял на его присутствии на балу. Сказал, что не будет хорошего праздника без главного героя. И теперь этот герой, заторможенный от таблеток и лекарств, со свежими швами на ранах, закутанный, что твоя мумия, лежал в эпицентре человеческой бури, не в силах ни на что повлиять.
Рыжий маг почувствовал, как заныли старые раны, и отогнал неприятные воспоминания прочь. Показались остроконечные шпили его вычурного дворца. Сам Геберт на фоне своего дома попросту терялся. Поверить в то, что этот сгорбленный рыжий мальчишка в дешевой одежонке и есть тот самый «представитель магического сообщества и личный маг Государя» мог только умалишенный.
Мальчику подобные высокие титулы претили, хотя в глубине души он не мог не гордиться своим положением и открывшимися возможностями. Даже члены Высшего Круга кланялись теперь при встрече с ним.
Столь необычный выбор Лакария Третьего объяснялся просто – новый Государь был едва ли старше своего придворного колдуна и нуждался в общении со сверстниками.
Пыхтя, Геберт подтащил мешок с раками-свистунами к ограде, потер вспотевшие ладони и осторожно провел ими по защитному кольцу заклинаний. Потоки силы стали ластиться, как верные псы, а после разошлись с тихим шипением. Путь был свободен. Вот только…
Да. В этом он был уверен. Что-то в огромном саду перед домом изменилось. Ощущалось слабое присутствие чужака. Но кто мог проникнуть на запертую силой Искры территорию?