Грешник. На острие
Шрифт:
– Что от меня требуется? – тот же ленивый голос, только уже более заинтересованный.
– Полная безопасность на то время, пока Шамиль будет на свободе. Он не должен добраться ни до меня, ни до моего отца. Для этого потребуется много охраны. Доверять службе безопасности отца я не могу, Шамиль их подкупил, может и не всех, но большинство. Думаю, у тебя более преданные люди.
– Ясно. Я дам вам охрану. Более того, могу прикрыть Шамиля в дурке. Ненадолго. Клан не позволит держать его там без веских на то оснований. Поэтому
– Смогу.
– Я слышал твой отец в Центральной, а ты сейчас где?
– Направляюсь туда же.
– Встретимся там. Я приеду со своими людьми, – обещает он уже более человеческим тоном, и я выдыхаю.
– Спасибо.
Остался Багрянцев.
– Виталий Алексеевич? Здравствуйте. Мне нужна ваша помощь. Вы, кажется, хотели засадить Хаджиева? Так вот сейчас у вас появилась такая возможность.
Грузовик вылетел из-за поворота совершенно неожиданно. Я лишь услышала скрежетание металла и ударилась о руль. Свет в глазах померк, а когда я снова их открыла, надо мной склонялась женщина в белом халате. Оглушающе кричала сирена и меня куда-то везли. «Скорая».
– Стойте… Там… Мне нужно к отцу… Он в больнице, в Центральной…
– Так в Центральную вас и везём. Не шевелитесь, девушка, спокойно, – мою голову чем-то зафиксировали, а рука нещадно ныла в локте и в плече. Кажется, перелом.
ГЛАВА 51
Просыпаюсь в палате, открываю глаза и тут же закрываю. Идеальная белизна причиняет глазам боль. Рядом никого, но я слышу в коридоре быстрые шаги. И даже знаю, кому они принадлежат. Подавляющая тяжёлая аура тут же накрывает меня густым облаком. Мне не нужно открывать глаза, чтобы знать, кто вошёл в палату.
– Убирайся, – шепчу одними губами, не желая возвращаться в реальность. Больно не от вывиха в плече, не из-за ушибленного лба. Больно внутри. И это не физическая боль.
– Ты будешь моей. Сама или я тебя заставлю, – его голос прорезается сквозь писк аппарата, контролирующего мой участившийся пульс.
– Или я тебя убью, – отвечаю зло.
– Это вряд ли. Но попытаться ты можешь. Будет интересно.
Открываю глаза, смотрю в его лицо, лишённое эмоций. Там мрак и тьма. И ничего больше. Ничего человеческого.
– Убирайся, – шиплю на него змеёй и горло перехватывает железная рука страха.
– Ты теперь моя, – шепчет он, склонившись ко мне и перекрывая кислород.
Я вскакиваю с криком, понимаю, что видела только что сон. Но уж очень реальный. Я всё в той же палате, только вместо Шамиля рядом Надя.
– Привет. Кошмары мучают? – по-доброму улыбается она мне, и я, упав на подушку, выдыхаю.
– Да… Самый жуткий кошмар.
– Ну ничего. Он больше тебя не побеспокоит. Мы сделаем для этого всё. Это как раз моя специализация, – отчего-то тяжело вздыхает.
– Что
– Нет, ты что! Нет! С ним всё по-прежнему. Только теперь вместо вашей охраны у него дежурит наша. Среди них предателей точно нет. А Шамиль больше до тебя не доберётся. Мы всё для этого сделаем. У нас есть свидетели совершённого им убийства. Всё снято на камеру его бывшим подельником. Теперь Шамиль не отвертится. А я здесь, чтобы тебе помочь. Ради этого и больше ничего. Саид сказал, что тебе нужна помощь и раз ты добралась даже до моего мужа, то я тоже не останусь в стороне.
И меня прорывает. Так сильно, так резко, так остро… Истерика накрывает верно и неумолимо, а слёзы вырываются из меня горящей лавой.
Надя крепко обнимает меня, сильно прижимает к своей груди. И я слышу, как гулко и часто бьётся её сердце.
– Я знаю. Слышишь? Знаю, как тебе сейчас плохо. Но всё пройдёт. Рано или поздно обязательно пройдёт. И боль утихнет. Главное для тебя сейчас не сдаться, а пойти до конца. Не жалей его. Нельзя. Так ты превратишься в вечно запуганную жертву. А ты сильная, ты не жертва. Ведь так?
Я часто киваю и продолжаю реветь, словно маленькая девочка. Я вдруг остро осознаю, что влюбилась. Влюбилась в этого подонка и теперь не представляю, как мне дойти до победного. Ну почему? Почему я так поздно опомнилась? Зачем позволила ему пробраться в сердце?
– Кхм, кхм… – слышится вдруг чьё-то тактичное покашливание и мы с Надей, отстранившись друг от друга, поворачиваемся как по команде на следователя.
– Прошу прощения, что без стука. Привычка опера, знаете ли, – усмехается он, но, увидев моё лицо, улыбаться перестаёт.
– Здравствуйте, Виталий Алексеевич, – здороваюсь с Багрянцевым, а Надя встаёт, отодвигает для него стул.
– Вы звонили мне в момент аварии, помните? – спрашивает он меня, осматривая с какой-то жалостью. Вот, Лерка, что ты теперь у мужиков вызываешь. Только жалость и сочувствие. Ну прямо как из дамского романа.
– Да… Помню.
– У вас имеется для меня какая-то информация?
– У нас имеется, – влезает в разговор Надя и я ей за это безумно благодарна. Потому что у меня на Шамиля ничего нет. Кроме покушения на отца, которое ещё надо доказать.
– И что же у вас имеется? – Багрянцев открывает папку, достаёт ручку.
– Несколько местных бандюков были в одной банде с Шамилем. Одного из них он убил на их глазах и это удалось снять на видео. Плюс те его старые грешки… Думаю, вы сможете запереть его в клетке. Тем более с талантливым адвокатом, – это она обо мне. И я снова срываюсь на слёзы. Это слёзы радости и облегчения, но вместе с тем же и отчаяния, потому что мне жаль проклятого подонка. Мне безумно жаль то, что у нас могло быть, окажись он хоть чуточку человечнее.