Грешник

Мэллори Маргарет

— Вы говорили, что будете моим другом.

— Украсть девушку из-под носа у ее отца не значит быть другом. Это больше напоминает преступное деяние.

Но даже самому Алексу его собственные слова показались фальшивыми. Вряд ли в семье матери с Глинис будут обращаться хуже.

— Александр Бан Макдоналд, возьмите меня с собой. — Серые глаза Глинис смотрели твердо. — Или я сейчас же пойду к вождю клана Маклейнов и расскажу ему, что я видела, как вы путались с его женой.

— Все было не так, как выглядело! — Алекс настолько привык, что он на самом деле совершал все то, в чем его обвиняли, что не очень-то умел оправдываться. —

Нашему клану нужны связи с Кэмпбеллами, поэтому я не хотел с ней ссориться.

— Значит, вы пожертвовали собой ради своего клана? Как благородно!

— Я не делал того, о чем вы думаете, — возразил Алекс. — Хотя, заметьте, это было нелегко.

Судя по мрачному выражению лица Глинис, его воздержанность не произвела на нее впечатления.

— Кэтрин близка со своими братьями, — пояснил Алекс. — Если вы забыли, они из рода графов Аргайлл, так что я должен был сказать ей «нет» очень осторожно.

— На мой взгляд, это выглядело, скорее, как «да». Вы были голый и, судя по всему, готовы к подвигам.

Алекс подумал, что этой ночью Глинис полна сарказма. Она подошла к нему ближе и постучала пальцем по его груди. Хотя ее глаза пылали гневом, от кончика ее пальца по всему телу Алекса распространилось тепло.

— А если я просто расскажу Косматому Маклейну, что видела, и предоставлю ему самому в этом разбираться? — спросила она.

Ну и решительная же она женщина, помоги ему Бог. Если она сейчас побежит к Косматому с этим откровением, никому из Макдоналдов не удастся сбежать из замка. Алекс провел рукой по волосам. Он мог бы ее связать и оставить в кладовой, но ему не нравилась идея бросить ее беспомощной, не зная, сколько времени она здесь пролежит и кто может ее найти. Он попытался урезонить Глинис:

— Если вы расскажете Косматому, он меня убьет.

— Это будет не моя вина, — сказала она. — Человек должен расплачиваться за свои грехи.

Не говорила ли Тирлах что-то в этом роде? Ее пророчества начинают сбываться?

— Вы не можете быть настолько бессердечной, — взмолился Алекс, хотя вид Глинис говорил ему о том, что она очень даже может. — И я же вам сказал, что не согрешил с Кэтрин.

Во всяком случае, не в этот раз…

— Пусть так, но замок я все равно сегодня покину. — Во взгляде Глинис читалось упрямство. — В замке сотни мужчин, мой отец не узнает, с кем я сбежала, если вас именно это волнует.

Если ее отец будет участвовать в нападении на замок Мингари, он может вообще узнать об исчезновении дочери лишь через несколько дней. Но это все равно глупо.

— Правда имеет обыкновение всплывать наружу. — Алекс скрестил руки на груди. — Вы подумали о том, как поступит ваш отец, если узнает, что это я вас украл? Как бы он ни рассвирепел, он потребует, чтобы мы поженились.

Во взгляде Глинис впервые появилась неуверенность. Алекса почему-то задело, что перспектива выйти за него замуж оказалась единственной частью ее нелепого плана, которая заставила ее поколебаться. Наконец Глинис твердо сказала:

— Мне придется рискнуть. Ну так что, я иду стучать в дверь спальни Косматого или вы возьмете меня с собой?

Глава 10

— Идем, — сказал Алекс.

Он крепко прижал ее к своему боку, Глинис резко втянула воздух. Они прошли мимо кухни и стали подниматься по лестнице, Глинис казалось, что ее ноги едва касаются пола.

Что она делает? Отдает

себя в руки человеку, которого едва знает! С какой стати она вдруг так поверила этому чересчур привлекательному воину из чужого клана? Он не ее вассал, и ничто не обязывает его быть ей преданным. К тому же Алекс рассердился, что она вынудила его взять ее с собой. Откуда ей знать, что он не бросит ее где-нибудь в лесу?

Сколько она себя помнит, это был самый скандальный поступок, наверное, далее более безрассудный, чем когда она пырнула мужа ножом. Но тогда все вышло спонтанно, она не планировала лишать Магнуса жизни.

Они вышли из башни, в лицо Глинис дохнул холодный ночной воздух, но тепло Алекса согревало ее. У него было тело настоящего воина, сильное и в то же время стройное, и он обнимал ее с уверенностью, от которой ее сердце ухало, как молот.

Может быть, Алекс ожидает, что он будет не просто ее сопровождающим, а чем-то большим? Это было бы вполне резонным предположением для мужчины. Особенно для такого неотразимого, который привык, что женщины сами предлагают себя ему. А если хотя бы половина из того, что Глинис слышала про Алекса Макдоналда, правда, то он как раз мужчина такого сорта.

— Если нас кто-нибудь увидит, — тихо сказал Алекс, — он должен принять нас за парочку, ускользающую из замка на любовное свидание.

Значит, Алекс хочет только сделать вид, что они любовники. Глинис, конечно, испытала облегчение от сознания, что он не истолковал ее намерения превратно.

— Какая удача, что мне достался спутник с таким большим опытом, — прошептала она.

— Не поднимайте голову, — приказал Алекс. — Нельзя, чтобы вас кто-нибудь узнал.

— Я думаю, не столь важно, если они узнают вас, — сказала она. — Пожалуй, если бы ночь прошла и никто не увидел вас с женщиной, это могло бы даже показаться подозрительным.

— Тсс…

Они шли вдоль стены замка, и теперь их можно было заметить от ворот. Сердце Глинис зачастило. Вдруг стражники их остановят? Вдруг они спросят, кто она такая, и позовут ее отца? Алекс замедлил шаг. Он наклонился к ней, тепло его дыхания согрело ее ухо, и она ощутила странное покалывание во всем теле до самых пальцев на ногах.

— Подыграйте мне, — прошептал он.

Когда он просунул руку под ее плащ и положил ладонь на ее ребра, Глинис чуть не вскрикнула. Его рука оказалась совсем близко от ее груди. Она схватила его за запястье и прошептала:

— Ваша рука мешает мне дышать.

Алекс издал короткий грудной смешок, но руку не убрал. Он потерся носом о ее шею и спросил, касаясь губами ее кожи:

— Вы что, передумали? Учтите, если вы намерены попасть в Эдинбург, нам сначала надо выйти из замка.

Глинис услышала звук шагов, кто-то обходил вокруг башни. А в следующее мгновение Алекс прижал ее к каменной стене, и его губы накрыли ее губы еще до того, как она успела подумать: «О Боже, он собирается меня поцеловать!»

И это был вовсе не притворный поцелуй для виду, тело Алекса, прижатое к ее собственному, было твердым, но его губы оказались мягкими и теплыми. Он целовал Глинис снова и снова, и у нее так ослабли колени, что она обхватила руками его шею, чтобы не упасть. Он обнял ее крепче и углубил поцелуй, его ищущий язык проник в ее рот. У Глинис закружилась голова, ее внутренности, казалось, расплавились. Ее последней связной мыслью было: «Значит, то, что другие женщины рассказывали про поцелуи, все-таки правда».